Спасибо одиночеству (сборник). Николай Гайдук
Читать онлайн книгу.
одессит? – Сумку в общаге!
Он хотел по-быстрому добраться до общежития, поклажу свою прихватить и мчаться дальше – в аэропорт. Но дорога в нескольких местах оказалась перерытой – железобетонные блоки лежали возле канав, трубы канализации. Таксисту пришлось покрутиться по закоулкам.
– Вот уж действительно, вокруг земного шара, – ворчал он. Пока добирались до общежития, в небесах произошли поразительные перемены. Солнце пропало. Тени по городу поплыли. Ветер, налетая откуда-то со стороны Лены-реки, зашумел, засвистел в камышах, рыжей густою щетиной торчащих в нескольких метрах от общежития. Гром забубнил сначала вдалеке, а потом над крышей загрохотало так, что стёкла испуганно звякнули в окнах.
Гроза подкатывала «пушки» из-за реки.
– Что такое не везёт и как мне с ним бороться? – пробормотал пассажир, бросая сумку на заднее сидение. – Погнали в аэропорт!
Первые кляксы дождя расползались по лобовому стеклу. Низкое небо волоклось над дорогой – пятна света и рваные тени пробегали наискосок.
В аэропорт они скатались понапрасну. Все рейсы были отменены.
Сверкало и гремело – трое суток подряд. Взъерошенную реку будто наизнанку вывернуло и вспять погнало с бешеною пеной на боках, на холке. Старый лихтер с якорей сорвало и на берег вышвырнуло – гигантским, ржавым утюгом лежал на мелководье, зиял пробитым брюхом ниже ватерлинии.
Город на время грозы стал как будто ниже, сиротливей – тучи по крышам топтались косматыми лапами, пробуя на прочность шифер, доски, гремящую жесть. С посвистами выл промокший ветер, обрезавшийся о провода. Рябины трещали садах, растрясая листву и незрелые гроздья. Водосточные трубы не успевали взахлёб глотать потоки шустрого дождя – вода пузырчато вскипала в жестяных тарелках наверху, текла через края.
Общежитие окутал полумрак – провода порвало грозобоем. В комнате горела керосиновая лампа, озаряя неприбранный стол, грязный пол, местами залитый портвейном, засыпанный пеплом. Общежитская комната напоминала прокуренную избушку, стоявшую на плоту, который ещё недавно по реке скользил в далёкую, арктическую бухту. В той избушке плотогонам приходилось коротать вот такую же непогодицу – это дело привычное; когда плоты спускаются низовье Лены, частенько попадают в шторм, – устье такое громадное, что берегов глазами не поймать. Пережидая бурю, плоты предусмотрительно швартуются в излучине, в заветерье, где могут стоять суток двое, трое. И тогда в избушке на кроватях, обтянутых балдахинами из марли, чтобы комарьё не докучало, – плотогоны принимались травить баланду. И чего там только не наслушаешься – уши пухнут пельменями.
Примерно так же было и в этом общежитии, где приютилось дерзкое племя плотогонов. Травили байки, анекдоты, вспоминали весёлые или печальные житейские истории. Но рассказы крутились уже по второму и даже по третьему кругу: Зимоох повторялся и другие рассказчики. И всё это было похабное, сальное. Языки, как длинные шнурки, развязаны вином и водкой.
Скучая, Скрипалёв стоял возле окна. Смотрел, как дождевые