Из тупика. Том 2. Валентин Пикуль
Читать онлайн книгу.
память! – сказал. – А что тут случилось?
– Да топорами один другого перестукали.
– За что же?
– Да приказ такой вышел: поповскую землю делить… Вот они и поделили ее. Каждому теперь ровно по аршину досталось.
В одной деревне поповскую землю забрал себе богатый мужик, и пришлось трясти наганом, забирая ее обратно. А в другой деревне – сразу пять дезертиров из Красной Армии (узнали, что им земля полагается, и рванули по домам, только пятки засверкали); пришлось Павлухину забрать у них и землю и винтовки. И теперь вся мужицкая жадность, вся ее тщета и злоба, до времени затаенные под спудом кулака станового пристава, вдруг прорвались наружу. Павлухин понял, что Самокин был прав: раздел поповских земель взбаламутил губернию, посеял раздоры, и это как раз в такое время, когда вот-вот жди удара…
А еще в одной деревне – девушка, с глазами синими. Дочь священника. И сам священник – старенький попик захудалого прихода.
– Ну, рвите! – сказал он Павлухину, чуть не плача.
А на полках – книги юной поповны: Чернышевский, Пушкин, Есенин, Герцен и Плеханов… «Как рвать?» Павлухин вырос в деревне, ему с детства памятны леса и поля вымершего рода дворян Оболмасовых. Там – да, было что делить! А здесь…
Дочь священника сбегала на огород, нарвала луку с грядки, сбрызнутой веселым дождиком.
Павлухин взял ложку и склонился над ботвиньей.
– Я неверующий… – буркнул, потупясь.
– Я тоже, – сказала девушка, и глаза ее полыхнули такой яркой синью, так глубоко запали в душу.
– А я верующий, – произнес попик. – Бог все видит. Рвите!
– Ну и бог с вами, – ответил Павлухин. – В деревне без огорода разве проживешь? Я понимаю…
С киота он перевел взгляд на книжную полку.
– А вы любите классиков? – спросила девушка.
– Уважаю, – ответил Павлухин. – Даже очень уважаю.
– Странно, – заметила поповна. – А вот до вас был один большевик тут. Так он говорил, что все классики дворяне и коммунисту читать их не к лицу.
– Так он дурак был! – сказал Павлухин и закусил краюху.
– Не уверена… – задумалась поповна.
Попик подкрутил фитиль лампы, чтобы виднее было, и спросил матроса в упор:
– Ты мне, полосатый, зубы тут классиками не заговаривай. Отвечай как на духу: когда рвать станешь – утром или поужинав?
– Да не буду я вас рвать. Чего мне рвать-то?
И попик дунул под стекло лампы:
– Тогда неча керосин прожигать. И так отвечеряешь… Ложка не ружье, не промахнешься, чай, стреляя!
А вот стрелять Павлухину в этой поездке пришлось. Причем стрелял в Шенкурске, в эсера Ракитина, которого знал по собраниям в Архангельске, и даже пива однажды вместе по две кружки выдули…
Сейчас встретились на улице.
– Чего шумите?.. Вы, шенкурята! – спросил Павлухин.
– Ах это ты, большевистская шкура! – ответили ему.
И за словами – трах, трах. Мимо…