Неделю спустя, несмотря на то что больная рука Натаниэля висела на перевязи и садиться в седло он мог лишь с камня или с деревянной подставки, его сочли достаточно здоровым для путешествия верхом. Они проехали в экипажах по дороге, идущей вдоль побережья, до начала караванной тропы, ведущей на юг через пустыню в оазис Сива. Это был путь Александра Македонского[74]. Он его преодолел, чтобы задать вопросы оракулу Амона, – Мод прочитала об этом все, что только сумела найти, и в значительной степени именно из-за ее неоднократных просьб, которые Антуанетта называла «докукой», они и решили выбрать именно этот маршрут. Он проходил по наезженной тропе, и хотя дорога шла грунтовая, на ней не ожидалось ни высоких дюн, ни сыпучих песков, так что они могли обойтись лошадьми и вьючными мулами вместо того, чтобы нанимать верблюдов. Мод нравилась идея с верблюдами, поэтому она даже немного расстроилась, но только слегка. Ничто не могло умалить ее восторга от путешествия, тем более что Натаниэль в конце концов поехал с ними. Она едва не забыла помахать рукой матери, которая оставалась в каирской гостинице «одна» со своими новыми друзьями и тридцатью слугами, готовыми исполнять все ее желания. Планировалось, что переход в Сиву от побережья займет неделю. Потом предполагались пятидневный отдых в оазисе и обратное путешествие по тому же маршруту. Как Мод ни канючила, она не смогла убедить отца отправиться назад длинным путем, идущим через пустыню на восток, прямо в Каир. В последующие дни путешествия у них выработался постоянный распорядок. В шесть они просыпались в палатках – свою Мод делила с отцом. Их будили слуги, приносившие им по чашке горячего кофе. К семи, умывшись, причесавшись и одевшись, они уже успевали съесть приготовленный для них завтрак – свежие лепешки, яйца и сыр, за которыми следовали еще одна чашка кофе и финики. Они помогали взнуздать лошадей и паковали свои личные вещи в седельные сумы, в то время как слуги разбирали палатки, складывали походные кровати, столы и стулья, сворачивали одеяла, а потом грузили их на вьючных животных. К восьми их маленький караван был готов отправиться в путь. Вскоре их одежду, волосы и кожу покрывала пыль. Мод страдала от ночного холода, когда она изо всех сил пыталась согреться, чтобы уснуть, но была совершенно, абсолютно счастлива. Мод чувствовала необъятность пустыни и неба, видела, как весеннее солнце изменяет цвет песка на протяжении всего дня. Она не скучала по дому, или по матери, или по комфорту Марш-Хауса. Она не скучала по Джону, и даже общество Фрэнсиса не могло испортить ей настроение. Она не слышала тиканья часов, этого знака удушающего течения времени, которое смолкло совсем.

      Они ехали, делая перерывы на ланч и пятичасовой чай, и останавливались примерно за час до заката. Находили подходящее место для лагеря, и слуги опять начинали разбивать палатки. Однажды днем, когда остальные заканчивали ланч,