Когда Сабир открыл глаза, на его походном табурете сидела Бансабира. И выглядела так, будто не она захмелела на минувшем ужине до того, что Русса, побоявшись, вызвался отвести ее в шатер.

      – Бану? – сонно позвал мужчина.

      – С добрым утром, отец. – В руках женщина вертела бокал с водой. – А теперь давай ты расскажешь мне, что происходит.

      – О чем ты, Бансабира? – Тан поднялся на ложе, приняв сидячее положение.

      – Давай ты расскажешь мне, что придумал, – пояснила Бану. Сабиру яснее не стало.

      – Честно говоря, не совсем понимаю тебя, дочка. Дай-ка мне пару минут, и мы поговорим.

      Спал тан в штанах. Поднялся, накинул рубаху, вышел, а когда вернулся, Бансабира подала таз с водой для умывания. Сабир все еще выглядел сонным, и Бану помогала ему с утренними процедурами, насколько возможно. Лагерь за пологом, не считая караульных, тоже только просыпался.

      – Так о чем ты хотела поговорить? – спросил, ополаскивая лицо.

      – Яфур Каамал как-нибудь объяснил то, что из возложенного на него союза всех северян и Раггаров вышел альянс всего двух домов?

      – Бану, мы в содружестве с Маатхасом. Пока вы добирались сюда с востока, ты объяснила ему хоть один свой поступок?

      – И то верно, – признала женщина. – Яфур все еще действует из-за стен или наконец показался на карте?

      – Любопытно, что ты спрашиваешь. Судя по всему, у тебя хорошие шпионы.

      – Хороших не так много, и они заняты большей степенью на востоке страны. Так что насчет Каамала? – Бансабира принялась раскладывать одежду отца.

      – Насколько я знаю, к Раггарам ездил Этер.

      – Тот заносчивый старший из братьев? – подняла глаза.

      Сабир неопределенно хмыкнул.

      – Именно, – принял из рук дочери тунику и посерьезнел: – С ним надо быть осторожней, Бану. Этер – лис с когтями льва.

      Тан потянулся за поясом в руках дочери, но Бансабира отстранилась.

      – А Яфур, видимо, тот самый лев?

      – В том, что у него золотая грива, сомневаться не приходится.

      Тан не опускал рук, ожидая, когда дочь подаст пояс, но Бансабира повязала его сама.

      – Это вполне оправдывает рвение Раггара подружиться с соседом. – Бану обошла отца и, застегнув пряжку, подняла на Свирепого глаза. – Но не объясняет твоих поступков.

      – Что? – остолбенел тан. Бансабира отошла на несколько шагов. Смотрела прямо, вызывая.

      – Я часто задавалась вопросом, и никто не мог помочь мне найти ответ. Поэтому я спрашиваю у тебя, отец. Что происходит? Какого черта мы торчим здесь?

      Как не вовремя она засомневалась, подумал Сабир. Попытался обойти угол:

      – Бану, – шагнул к дочери, протягивая руку.

      Бансабира