Русские на Афоне. XIX-XX век. Павел Владимирович Троицкий
Читать онлайн книгу.
автор знаменитых «Писем». Но все же мы, русские люди, знаем о нем только понаслышке, поэтому слово опять архимандриту Антонину: «В своежительных монастырях не видать тех смиренных тружеников на пользу всего братства, тех простодушных лиц, тех робких и долу устремленных взглядов, той неразвязной речи, тех земных поклонов старцу, того духа братского равенства, допускающего трогательную простоту в обхождении со всеми, и наконец того единого и единственного жезла игуменского без всяких наружных украшений, но с внутренней силой, которые я встречал в Руссике. Там напротив, каждый начинающий подвиг иночества уже имеет вид, приличный старцу. Там не редкость видеть трость, украшенную серебром и золотом, в руках не только дряхлеющих, но и цветущих молодостью. Поминутно слышишь взаимныя друг друга величания титлом архимандрита, здесь легко достающиеся тому, кто его пожелает. К сожалению, надобно сознаться, что в монастырях подобного рода наравне с заслугою и способностями ценится и богатство. Старость и добродетель вообще занимают второстепенное место в общем мнении, может быть и потому, что суть явления естественныя в человеческом и иноческом житии.
На Афоне, за пределами шумной и страстной суеты мирской, существуют и борются между собой две системы иночества: своежитие и общежитие; и та, и другая имеют свои особенности, свои как бы степени идеализации, но при всем том каждая дает себя понимать под чертами общими, как бы существенными. Первая держится начал свободы, вторая неволи. В своежитии господствуют независимость, предоставление каждому самому думать и радеть о себе и обществе, подчинение уставу, а не уставщику, общему правилу, а не личному произволу, определение себя к тому или другому послушанию разумное, а не безсознательное, и действование вследствие сего усердное, а не наемнически холодное. Приятно воображать такое жительство. Еще приятнее было бы увидеть его».25
Это мнение немного озадачит русского человека, привыкшего к простому решению проблемы в смысле предпочтения киновии. Увеличим его недоумение и удивление и приведем мнение об идиоритме человека, хорошо знавшего афонское монашество, К.Леонтьева: «Проэстосы – занимают 5-10 комнат, имеют в банках деньги. Сидят в шелковых рясах на широкой турецкой софе , курят наргиле, едят мясо в скоромные дни, представляют обитель, ездят изредка в Афины, Стамбул, Одессу и др. Но таких людей на 200 человек не более 10-12.
«Что это за монах, – говорят люди, – это не инок; это какой-то богатый и лицемерный прелат». Правда, эти люди больше похожи на прелатов или на богатых мирян, у которых набожность соединяется с любовью к роскоши и независимости. Но, что же в этом худого, во-первых? А во-вторых, именно своею светскостью, своим богатством, весом и связями эти люди иногда в высшей степени полезны остальному Афону. «Это столпы наши!» – говорил мне про них один русский игумен. Не аскет, который не выходит из пещеры своей, будет отстаивать афонские права, а проэстос в шелковой
Епископ Порфирий (Успенский), История Афона, ч 3,, Афон монашеский, СПБ, 1892, стр. 554