Кашель.

      Никотин и кровь

      Раковина глотает жадно.

      Рвутся струны, пляшет бровь.

      Холодно и снова жарко.

      Холодно опять. Кровать

      Губкой пот сочит холодный.

      Спит Бессонница удобно —

      Не удобно в бок толкать —

      Страшно:

      Встанет – будет шум.

      Шум мигренью, пульсом звонким.

      Не уснешь. Что ж, на ночь струн

      Хватит. Пять еще – не долго.

      Пять – чуть-чуть. Пинками гнать

      Ночь, до самого восхода.

      Чушь писать. Взаимно-гордо

      С одиночеством молчать.

      Кашлем в ночь плевать негромко.

      Ждать. Не спать. Не спать и ждать.

      Все новая и новая тяга

      Меня прижимает к полу.

      А в холоде стеклянного взгляда

      Беснуется прежний голод.

      И время, издеваясь, с насмешкой,

      Кривляется сальтом рядом.

      В окошко вытекает неспешно

      Струей желто-серой – ядом.

      Все новая и новая в горло

      Уродливой лезет лапой.

      Из глотки выдирает упорно

      Железную кашля вату.

      Укутавшийся в дым, еле зримый,

      Бледнеющий в кухне тесной,

      Я жду, когда прольюсь никотином,

      Раздавленный дыма прессом.

      Мы, обнявшись, лежали вчера,

      Поперечно разбитой посуде.

      Очень молча друг друга любя,

      Мы лежали с тобой губы в губы.

      В животе у тебя мотыльки —

      Ты еще симпатичнее с ними…

      Мы посуду, в четыре руки,

      С наслажденьем особенным били.

      К черту планы с посудой, малыш.

      Ради любящих этих объятий,

      Я молчу. Ты со мною молчишь.

      Нам с тобой и молчания хватит.