Приговоренный. Сергей Самаров
Читать онлайн книгу.
из нее. Надо сильно напрячься, оказывать пассивное сопротивление, якобы не позволять надеть на себя смирительную рубашку, а потом, когда вертухаи все же напялят ее на меня, расслабиться.
Разница в объеме между напряженными мышцами и расслабленными у меня большая. Именно эта величина, насколько я знаю, определяет силу человеческого тела. Сами по себе накачанные мышцы только голову отупляют.
У меня будет достаточно времени на то, чтобы придумать нечто такое, что введет вертухаев в заблуждение. В СИЗО разрешается спать восемь часов в сутки. Арестант имеет право находиться на шконке лишь в ночное время. Днем разрешается только на табуретке сидеть. Хочешь полежать – устраивайся на полу.
Стас Копра сказал мне, что такие строгости в ходу только в малолюдных камерах, где сидят от одного до шести подследственных. В больших помещениях, где порой на всех даже шконок не хватает, бывает и так, что люди спят по очереди. Там вертухаи не придираются. Их просто пошлют подальше, вот и весь разговор. Попробуй потом узнай, кто отправил тебя по конкретному адресу, если ты даже не видел этого человека.
Но в общих камерах СИЗО сидят большей частью люди, которым грозят малые сроки за бытовые преступления. Народ посерьезнее содержится иначе. Да и в каждом изоляторе свои порядки. Где-то вообще спи хоть круглые сутки.
Копра мне много чего интересного про это рассказал. Его мнение было однозначным – хуже всего сидеть в одиночке. Там и психологически сложнее, и присмотр несравнимо строже.
Нас привезли в СИЗО.
Сначала вертухаи оставили меня скучать в автозаке в гордом одиночестве. Они увели Стаса, потом вернулись за мной.
На сей раз эти ангелы-хранители сопроводили меня не на второй этаж, а в комнату дежурного. Службу там нес уже другой офицер. Сперва я угодил в обезьянник. Потом вертухаи получили от дежурного приказ, отданный на незнакомом мне языке, и куда-то ушли.
Я понял, что сейчас скорее всего окажусь в новой камере, и не ошибся. Вскоре вертухаи отвели меня на третий этаж, при этом не загружали ничем, руки завели за спину и стянули браслетами.
Я все ждал, когда же эти ребята начнут меня обыскивать. Мне почему-то даже хотелось пройти эту процедуру и убедиться в том, что распрямленная проволочная скрепка так и останется в моем берце. Но меня так никто и не обшмонал.
Из этого я сделал вывод, что начальство предупредило вертухаев о моей склонности к побегу. Они готовы к этому, боле того, просто жаждут, чтобы я совершил попытку. Тогда-то я, вероятно, и буду убит выстрелом в спину.
Третий этаж почему-то оказался не таким мрачным, как второй. Здесь стены были побелены, а не замазаны масляной краской.
Перед дверью камеры вертухаи снова поставили меня лицом к стене, открыли дверь, расстегнули наручники. Потом я оказался в своей новой обители.
Камера была двухместная – шконки в один этаж, но я являлся единственным ее постояльцем. На левой кровати лежали мои подушка, одеяло и скомканное постельное белье.