Православие и корейцы. Сборник статей
Читать онлайн книгу.
ему дела.
Оправившись с дороги, миссионеры приступили к поверке оставшегося имущества. Оказалось, что многого не достает: одна часть поломана, другая – расхищена, третья – приведена в негодность. Сторож, который оставался при имуществе, сбежал, другой, временно приставленный, ничего не знал. Французская Дипломатическая Миссия (теперь Консульство), которой была поручена охрана русского достояния, отказалась возместить расхищенное. Словом, виновных не было.
О. Павел, рапортом своим от 20 августа 1906 г. извещая Петербургского митрополита Антония о прибытии своем в Сеул и утрате миссионерского имущества, между прочим, писал следующее:
«Мы воодушевлены желанием всецело отдаться святому благовестническому служению и радуемся, что, наконец, находимся у себя «дома» и у своего дела, не взирая на то, что здания были ограблены в период русско-японской войны и мною теперь найдено, что горе наше состоит не в том, что унесены почти все хозяйственные вещи и взломаны некоторые двери, шкафы и пр., но что самые здания, запертые и лишенные притока света и воздуха в течение двух с половиной лет, не мало пострадали: штукатурка местами обвалилась, большей же частью потрескалась, печи повреждены, крыши протекают и т. д., так что все это требует неотложного ремонта во избежание окончательной порчи помещений»[85]…
Если так дело обстояло с недвижимым имуществом, то еще хуже было с ризницей. Ризница, как уже говорилось, отправлена была в Шанхай и там, в одном из пакгаузов подмочена во время периода дождей. Можно себе представить, что из нее получилось через три года. Когда представлены были ящики и открыты, то вместо риз нашлись в них только полусгнившие клочья. Пришлось обращаться в Хозяйственное Управление при Св. Синоде с просьбою выслать необходимое количество облачений, по крайней мере для праздничных богослужений. Просьба уважена, облачения высланы, но не в таком уже виде и количестве, в каком имелись прежде; причем ризы получены разнокалиберные, простенькие, недорогие[86]. Впрочем, Миссия рада была и такому скромному даянию, иначе служить было бы совершенно не в чем[87].
С 1 января 1907 г., когда прибыли на место миссионеры, жизнь в Миссии стала более размеренной, текущей по строго определенному порядку и образцу монастырскому. Так, для богослужения и домашней молитвы, для занятий и отдыха определено было известное количество времени и назначены должные часы. Каждый день начинался и кончался общей молитвой в братской столовой, промежуток дня уделялся послушанию, данному каждому сообразно его знаниям и способностям; свободное время отдавалось отдыху.
В 7 утра обычно начиналась «молитва», состоящая из утренних молитв, часов и чина изобразительных, в 8 – чай, с 9 до 12 дня – занятия в кельях, в 12 дня – обед, с 2 до 4 пополудни – физический труд в огороде или саду, в 4 вечера – чай, от 5 до 7 – домашние занятия, в 7 – ужин, в 8 – «молитва». Вечерняя «молитва» состояла из молитв на сон грядущий, малого повечерия и помянника.
Архив Духовной Миссии.
Ризница с тех пор до сего времени не возобновлялась, следовательно, убожество ее ныне еще более ощутимо, чем прежде.
В 1911 г. иеромонах Феодосий, будучи в Москве, хотел расположить некоторых купцов к пожертвованию ризницы в Сеуле, преуспел в этом очень немного. Пожертвовал только г. Ментиков несколько дешевеньких священнических облачений, да г-жа Монина вручила ему на этот предмет 300 руб., остальные никто ничего. Все отговаривались тем, что у них своих «дыр» много, без Сеула.