Живи и помни. Мария Украинцева
Читать онлайн книгу.
мне, сын, что ты собираешься делать в ближайшее время, какую роль и место ты отводишь в своей жизни для Ольги Николаевны Мирзоян? Для женщины, которой уже 25 лет, чужой жены, не совсем подходящей тебе по воспитанию, образованию. Я не требую, чтобы ты отвечал мне теперь же. Обдумай все серьезно. Все взвесь до конца, ведь твоя жизнь только начинается. А вечером мы с тобой поговорим.
Я, разумеется, всегда буду на твоей стороне, буду помогать, как бы ты ни решил, ты это должен знать. Но я не хочу думать, что ты превратно используешь мою любовь к тебе. До вечера, дорогой.
Отец тепло простился с сыном и ушел к себе.
Семен сидел, ошеломленный, огорченный тем, что причинил столько горечи и беспокойства старому и бесконечно дорогому ему человеку. Что необходимо принимать решение именно сейчас, когда так хотелось быть с Ольгой, видеть ее улыбку, слушать ее звонкий голос. И неожиданно поймал себя на мысли, что они никогда не говорили о своем будущем, что Оля никогда не заводила разговора о разводе с Мирзояном, о перемене обстановки, в которой она оказалась. И что Семен даже не знает: чего же она хочет? Им было просто легко и хорошо вдвоем. И они, как мотыльки, жили одним днем, мгновеньем, часом. Но именно он, как порядочный человек, должен был обо всем позаботиться, подумать. Ведь он мужчина!
Семен метался по кабинету, представляя свою жизнь с Олей до мельчайших подробностей. Представляя и так, и эдак.
Весь измученный, так ни к чему не пришедший, оделся и уехал. Он решил побыть в обществе, вне дома. Отправился обедать в ресторан, сидел один за столом, заказав вино, что делал очень редко.
В дальнем углу ресторана, за большим столом, сидела веселая компания, что-то наперебой доказывая друг другу. Многие из присутствующих были знакомы Семену. Это была передовая, деятельная интеллигенция, которая считала, что жить вне народа – дело невозможное, поэтому тот, кто хочет жить сам, должен жить и для него. И что дворянству не укрыться за романами Льва Толстого и гениальными симфониями Чайковского. Должно быть движение в народ. Надо заниматься делом и для себя, и для всей России.
Здесь присутствовали инженеры-промышленники, горнодобытчики, предприниматели, которые поддерживали взгляды Бакунина, Грибоедова, Лермонтова…
Вот Борис Зборона, 25 лет, грек, предводитель греческой диаспоры в Таганроге, богатый купец.
Сергей Владимирович Асташев – миллионер, молодой предприниматель с передовыми идеями, много делает для процветания города.
А вот Александр Андреевич Ауэрбах – инженер-горнодобытчик, тверской дворянин, недавно приехавший в Таганрог, откуда начинались поиски каменного угля в Донбассе.
Семен молча обедал в одиночестве, невольно прислушиваясь к доносившимся из-за соседнего стола репликам. Многое из сказанного он полностью разделял. И невольно его личные проблемы ушли на второй план. Наплывало чувство ответственности, чести и долга перед Россией.
Пообедав, он подошел поздороваться к шумному столу, где было много знакомых, но были и те, кого он видел