Уличные потаскушки второй день шушукались по углам и искренне недоумевали, от чего сводня стала необычайно ласкова? А на мелкие проступки, вместо всегдашней брани и пощёчин, лишь грозит пальцем и улыбается, словно строгая, но любящая мамаша. Да и с господином Бруно чудеса творятся. Всем известно, что он не отказывает себе в любви, не платя и медного су за удовольствие. Бедняжки, что давно и прочно завязли в паутине сплетённой сводней, с явным отвращением, несли эдакую повинность. Стоило супругу мадам Франчески остановить взгляд своих наглых холодных глаз на ком-то из девчонок, подруги по несчастью сочувственно вздыхали, тайком радуясь, что хозяйская прихоть их миновала. Кроме потерянного даром времени, им приходилось выполнять все желания Бруно. А по части изобретения гнусностей ему пожалуй равных не было даже среди знатных сеньоров, что частенько не воздержанны в своих желаниях. При этом, угодить хозяину было так же трудно, как заставить траву зеленеть зимой. Кроме щедрой порции унижений, боли и вгоняющих в краску даже видавших виды потаскушек развлечений, под конец, они получали пинка под зад и не лестные замечания по поводу своей крайней неумелости в любви.

      И не переставая удивляться переменам, что внезапно приключились с хозяевами, несчастные девицы терялись в догадках. Не обрушится ли на их бедные головы ещё большей беды? Такое поведение сродни затишью перед бурей.

      Но Франческу, как и Бруно вовсе не беспокоило, что о них говорят или думают жалкие уличные девчонки. Они нетерпеливо поглядывали в небо, ожидая полнолуния.

      – Как думаешь, дорогая, не стоит ли нам найти другое место для укрытия? – Задумчиво бросил ростовщик, отходя от грязного