– Здравствуйте, Прокопий Иванович! – девушка почтительно пригибает голову и растягивает глупую улыбку.

      – Что? – не поворачивая головы, отзывается мужчина.

      – Я из журнала «Лицо», вы согласились дать нам интервью. Вот мой бейдж. Меня зовут…

      – Десять минут, – обрывает её Прокопий и резко поворачивается на стуле, сбивая плечом паренька-гримёра. – Что ты мельтешишь? Идиот.

      – Простите, – выставляет вперёд ладони мальчишка.

      – Простите… Девушка, а ты вообще нормальная? Кто перед концертом берёт интервью?

      – Ваш менеджер сказал…

      – Нет, это ваша подлая газетёнка плевать хотела на моё личное время. Ну начинай, что ждёшь?

      – Участие в новом сериале «Настоящая Америка» – это ваш первый актерский опыт. Каково певцу быть актёром?

      – Это вопрос такой?

      – Его одобрил ваш менеджер. Я могу поменять…

      – Бред какой-то. Певец – это актёр, деточка. Я всю жизнь актёр.

      – Наши СМИ отмечают, что ваш сериал вызвал сильную реакцию американцев.

      – Да, они были в восторге. У них нет нашей школы, нашего духа. Они перепрыгнули нас в гонорарах и уважении к труду артиста, но само искусство у них отстаёт от нашего. В плане духовности.

      – Планируете ли вы продолжить свою работу в сериалах?

      – Пока это нравится людям, я продолжу свою работу!

      – Вы трудитесь для людей?

      – Деточка, актёрство – это величайшая жертва всем возможным ради людей.

      – У вас уже есть конкретные планы?

      – Я уже подписал контракт на съёмки в гениальнейшем сериале величайшего режиссера Прохора Константиновича. Это будет то, что никто и никогда не делал до нас: криминальная драма с элементами комедии.

      – Звучит интригующе.

      – Любой человек с хорошим вкусом будет не просто заинтригован, нет. Этот сериал поменяет его мир.

      – А какие сериалы вы сами смотрите?

      – Все сериалы Прохора Константиновича – мои настольные сериалы, – Прокопий Иванович бросает взгляд на свой «Ролекс». – Всё.

      Мужчина с трудом отталкивается ногой от пола и снова разворачивается к зеркалу. Гримёр делает большие глаза, и в упор глядя на Дину, шепчет:

      – Ну, брысь, брысь же.

      Журналистка торопливо выскакивает за дверь и утыкается в ожидающего Артура.

      – Ну как он? Я же говорил, что он совсем не страшный! Когда я его фотографировал, он даже шутил.

      – Ага…

      – Как он?

      – Отвечал.

      – Давай диктофон. Сколько минут?

      – Что? – Дина рассеянно достаёт из кармана косухи аппарат и бледнеет. – Всё пропало. Я его не включала…

      – Ты чего?! Я же говорил тебе: зашла-поздоровалась-включила! – Артур хватается за голову. – Чёрт! Завалила первое задание, молодец!

      – Слушай, слушай… Давай я ещё раз зайду…

      – Ты с ума сошла?

      – Или другой вариант: я помню его ответы! Почти точно!

      – Когда он подаст в суд с иском в пару лямов долларов за клевету, ты это прокурору говорить будешь?

      – Тогда я пошла к нему.

      – Стой! Не усугубляй!

      Дина пригладила и без того аккуратно собранные в хвост длинные тёмные волосы и тактично постучала в дверь. Её напарник обречённо приложил свою пухлую руку ко лбу и сморщился. Через несколько секунд дверь приоткрылась, в щель просунулась уже знакомая физиономия мальчишки:

      – Что надо?

      – Мне нужно… ещё десять минут. Я не включила диктофон. Я первый раз… Можно?

      – Чего вы хотите?

      – Опять задать вопросы.

      – Уже же задавали.

      – Я не записала. Пожалуйста, – Дина жалобно смотрит на гримёра. – Хоть пять минут.

      – Что за дурдом? – раздаётся скрипучий голос актёра. – Кто там опять?

      – Прокопий Иванович, тут снова эта журналистка. Просит пять минуток: она забыла включить диктофон.

      – Вы с ума тут посходили, что ли? Башку свою она нигде не забыла, нет?

      – Пять минут, – умоляюще складывает руки Дина, но Прокопий отзывается неразборчивым матом.

      Гримёр криво поджимает губы, пытаясь выразить своей гримасой сострадание то ли девушке, то ли артисту и суетливо закрывает дверь.

      – Ну а что ты ожидала? – Артур