Елена Викторовна (та самая Леночка, что играла роль роковой обольстительницы в его хмельном сне-дурмане) явилась в тот же день, ближе к вечеру. По завершении всех положенных медицинских манипуляций заботливо накормила страждущего куриным бульоном, приготовленным тут же (бесплатные старания сиделки-добровольца были весьма объяснимы: Алекс был единственным, кто снабжал девушку гистологическим материалом с полной морфологической характеристикой препаратов, так что экспериментальная часть будущей кандидатской диссертации Елены Викторовны Нееловой полностью зависела от него).

      – Будут какие-либо пожелания?

      Несмотря на недужное состояние, Сашка пытался сострить:

      – Спасибо Леночка, разве что массаж пяток и воскурения ароматическими маслами.

      Девушка как-то подозрительно дернула подбородком, бросила острый взгляд на верхнюю губу собеседника и тут же очень быстро, стыдливо отвела глаза.

      Алекс мгновенно все понял. Старый, вроде бы заметно притухший комплекс неполноценности вновь поднимался из глубин подсознания. Неужели это никогда не пройдет?

      – Спасибо за все. Тебе пора, – жестко взглянув на сиделку, он откровенно уставился на дверь.

      – Н-ну, – девица поняла все. Пухлые щечки покрылись пунцовым. От смущения, она не знала, куда спрятать влажно заблестевшие глазки. – У вас холодильник пуст. Надо бы…

      На каком-то автомате он полез в куртку за бумажником.

      Робко взяв деньги для закупки продуктов на завтра, сестричка торопливо скрылась.

      В голове пульсировало.

      Опять!

      Три десятка лет назад новорожденный Саша Катар появился на свет семимесячным и с заметной врожденной аномалией: выраженной расщелиной нёба, которую в народе называют «заячьей губой».

      За время недолгой жизни Александра, хирургическая операция по ликвидации увечья планировалась десятки раз и столько же отменялась по самым разнообразным причинам, некоторые из которых были просто невероятны. Иногда ему приходила в голову сумасшедшая мысль, что там, наверху, кто-то всемогущий не желает его исцеления.

      Не трудно представить жизнь бедняги, «одаренного» таким анатомическим сюрпризом.

      Социальная адаптация маленького Шурика была просто немыслима. Свою инаковость он впервые осознал в начальные дни посещения детского садика. Малыши в этом возрасте бывают очень жестоки, могут тяжело ранить словом, даже не заметив этого. Все его существование, с ранних лет, до недавнего времени, было сплошным кошмаром. Первая в его жизни дразнилка – «дырка», была далеко не самой обидной. Как оказалось, параллельно с взрослением сверстников зрела их фантазия и, соответственно, прозвища становились все жестче.

      Еще тогда, в раннем детстве, он стал истинным