Песнь ангела. Ричард Харвелл
Читать онлайн книгу.
трава холодила ступни. На другой стороне котлована, вырытого под новую церковь, лежала пустынная площадь аббатства. Я остановился. Одинокий голос зазвучал снова, потом, спустя несколько мгновений, другой голос издал ту же самую фразу, затем еще один, и потом другой, и еще один; все делали это почти одинаково, но не совсем: кто-то быстрее, кто-то медленнее или с добавлением других нот. У меня даже голова закружилась от попытки разобраться в них. Конечно же это пели ангелы.
Я зажмурился так сильно, что стало больно глазам. Вместе с волшебными голосами заплясали и завертелись вихри розового света. И внезапно все стало понятно. Понимание зашевелилось у меня внутри. В звоне колоколов моей матери я уже слышал однажды эту красоту – в мгновение случайной гармонии. А мужчины и мальчики, которые пели, очень хорошо выучили то, что на самом деле было волшебным искусством. Они умели создавать океан звука, безграничный и непреодолимый, и превращать его в нечто прекрасное. Я понял, что и сам тоже мог обладать этим волшебным умением. Возможно, я им уже обладал.
Миновав край котлована, я пошел по галерее, крытой тесаными досками. Она пересекала площадь и заканчивалась у временной деревянной церкви. Звуки привели меня к высокой дубовой двери. Изо всей силы я навалился на нее и приоткрыл.
Я должен был увидеть скромную церковь, заполненную монахами и мирянами, стоявшими двумя группами, которые разделяла деревянная перегородка. Я должен был увидеть хор Святого Галла, певший перед алтарем. И еще я должен был насторожиться и убежать. Но приоткрытая дверь высвободила половодье звуков, и на какой-то миг для меня не осталось ничего, кроме музыки. Я весь превратился в слух.
Мгновения диссонанса заставили меня страдать. Когда голоса выстроились в терцию, теплая волна пробежала у меня по спине и шее[12]. Я закрыл глаза и стал слушать музыку. Ощутил, как их пение отозвалось у меня в челюсти и висках. Почувствовал его в своей крошечной грудной клетке, и, когда со вздохом выдохнул, слабое звучание моего голоса смешалось с музыкой. Мой вздох был искрой. Голос мой ожил. Я застонал, пытаясь найти ноты, которые выражали бы звучание моего крошечного тела и совпадали с этой красотой.
Я не знал слов, я не знал даже, что то, что пели они, было словами, я просто изливал наружу все звуки, появлявшиеся на моих губах. В какое-то мгновение я почувствовал экстаз гармонии, а потом холодок пробежал у меня по спине, когда звук, производимый мной, столкнулся с их пением. Я пел так, как бежит щенок со стаей гончих собак – неистово, исступленно, безрассудно, – пока внезапно не осознал, что музыка смолкла. Мои стоны раздавались в возмущенной тишине.
Чья-то рука отпустила мне такую крепкую затрещину, что искры посыпались у меня из глаз. Я упал на колени. Громадная дверь распахнулась, рука подняла меня за шиворот и вышвырнула из церкви прямо в грязь.
Я бежал. Я карабкался по ступеням. Каждая дверь, мимо которой я пробегал, казалась мне точно такой же, как предыдущая, и я сделал пять безуспешных попыток, прежде чем нашел
Пение в терцию – один из самых распространенных видов многоголосия: тенор поет первый голос, ниже его в терцию – баритон, и еще ниже в терцию – бас. Высокие теноры иногда пристраивают терцию вверху.