Тополята. Владислав Крапивин
Читать онлайн книгу.
в конце концов отец. А мама была даже рада: ей не хотелось, чтобы в сыне пробуждалось что-нибудь разбойничье. Она вообще мечтала о девочке, об Алёнке, ну а раз уж появился мальчишка, то пусть будет не сорванцом, а воспитанным ребенком.
Из сына не получился очень воспитанный ребенок. Но и сорванцом Тенька не был – за исключением нескольких случаев, о которых речь впереди…
Старые дворы лежали в центре города, их обступали многоэтажные кварталы. Городским властям давно хотелось расчистить это место, срыть старинные усадьбы – столько места для современных супермаркетов и автостоянок! Но Карпухинский и Макарьевский особняки находились под охраной закона, памятники старины. Любители городской истории предлагали устроить здесь музейный комплекс, и мэр, по фамилии Блондаренко, каждый раз кивал: «Да-да, вы правы. Но где взять на это средства?» Однако, чтобы выстроить «Центр-Сити» на другом берегу Городского пруда, Блондаренко средства нашел. Распорядился снести кварталы с причудливыми деревянными домами, фонтанами, садами и старым театром и возвести на этом месте небоскребы, как за границей.
«Но вы же губите исторический центр!» – говорили ему многие жители города. «Мы строим новый центр! – отвечал мэр Блондаренко. – Мы делаем историю своими руками». – «Но вы уничтожаете бесценную старину!» – «Вовсе нет! – возражал Блондаренко. – Я ее люблю. Ведь это именно я настоял, чтобы городу вернули историческое название!»
В двадцатом веке, после всяких революций и переворотов, город получил имя Колыбельцев – потому что «колыбель металлургии». И все привыкли к этому названию. А к тому, которое недавно вернули городу, привыкнуть было трудно: Айзенверкенбаум! Говорят, что это наименование изобрел основатель империи самодержец Петр Алексеевич: он любил иностранные слова. На русский язык имя города переводилось вроде бы как «растущее железное производство». Бред какой-то. Ну, с его величеством было не поспорить, однако сейчас-то зачем повторять старую дурь?.. Многие говорили по-прежнему «Колыбельцев», и станция железной дороги называлась так же…
Ну вот, название мэр вернул старое, а дома принялся возводить новые. Этакий бетонно-стеклянный ансамбль в двадцать и даже тридцать этажей. А в середине похожего на маленький Чикаго нагромождения возвысилась шестидесятиэтажная башня. Горожане дали ей имя – «Зуб». Пытались приклеить и другие имена (в том числе и не совсем приличные), но прозвище «Зуб» оказалось самым подходящим. Башня торчала, будто длинный клык в неровной челюсти. Издалека это смотрелось внушительно и в синем пруду отражалось даже красиво. Особенно, когда на Сити падали вечерние лучи. Но беда в том, что у строительных компаний, которыми командовали друзья мэра, не хватило денег. «Сами понимаете, кризис, – разводил руками городской голова. – Вот придет время стабильности, и тогда…»
Когда придет это светлое время, никто не знал. А пока многоэтажный Сити оставался пуст. Снаружи он выглядел отстроенным, но внутри не было отделки, лифтов,