Рассказ Выговского княгиню вдохновил: процесс Якова Шалина обещал быть перспективным. Эх, зря Диди отпихнул его, еще один грохот литавр ему не повредит.

      И потому, когда на следующий день в начале первого пришла мадам Алина, Александра Ильинична Выговского звать не стала, расспросила ее сама. А выяснив что хотела, тут же отправилась к закадычному другу судебному доктору Прыжову.

      – Опять за старое? – уточнил Алексей Иванович, стягивая запачканные кровью каучуковые перчатки.

      – Что ты, – соврала княгиня. Она знала: если признается ему, что да, снова занялась сыском, Прыжов выгонит ее взашей, потому что поддерживает запрет Тарусова. – Просто заехала удостовериться, что ты жив-здоров.

      – Раньше ты приезжала за тем, чтобы что-нибудь разнюхать.

      – Мало ли что было раньше. Сейчас все изменилось.

      – Что к примеру?

      – Прежде ты часто к нам приходил. А сейчас и носа не кажешь.

      – Теперь я семейный человек, – напомнил Алексей Иванович.

      Грусть в его голосе Александру Ильиничну весьма приободрила. Ну-ка, ну-ка, значит, не все у них с Натальей Ивановной гладко. Княгиня так и знала. И предостерегала приятеля: «Наталья тебе не пара. Что ты в ней нашел? Ни умом не блещет, ни красотой. К тому же бесприданница».

      Но вслух напоминать те слова не стала, лишь вкрадчиво спросила:

      – Неужели так сложно выкроить время для старых друзей?

      – Хотелось бы… да когда? По будням я на службе, в воскресенье утром водим маму в церковь.

      – Маму? – удивилась Тарусова.

      Прыжов с раннего возраста остался сиротой, воспитывался в доме Сашенькиных родителей.

      – Теща велела ее так называть, – мрачно пояснил Алексей. – Затем на званый обед приходят ее подруги.

      – Милые дамы, что присутствовали на свадьбе?

      Княгиня вспомнила полдюжины вдов в невообразимых чепцах,