Красно-белый роман. Лариса Рейснер в судьбе Николая Гумилева и Анны Ахматовой. Адель Алексеева
Читать онлайн книгу.
нежной быть,
Умею заглядывать в очи с улыбкой
Манящей, призывной и зыбкой.
Молюсь оконному лучу —
Он бледен, тонок, прям.
Сегодня я с утра молчу,
А сердце – пополам.
На рукомойнике моем
Позеленела медь.
Но так играет луч на нем,
Что весело глядеть.
Такой невинный и простой
В вечерней тишине,
Но в этой храмине пустой
Он словно праздник золотой
И утешенье мне.
Еще раньше Анна писала фон Штейну: «Я выхожу замуж за друга моей юности Николая Степановича Гумилева… Люблю ли его, я не знаю, но кажется мне, что люблю».
Николай и Анна! Каждый из них был личностью, талантом (если не гением) – и это сразу привнесло сложности в их союз. Он любил путешествия, она – ничуть. Его притягивала экзотика, ее – человеческие отношения. Он был старше ее на три года, и она боялась попасть под его влияние. Отголоски разногласий уже звучали в ее стихах:
И когда друг друга проклинали
В страсти, раскаленной добела,
Оба мы еще не понимали,
Как земля для двух людей мала,
И что память яростная мучит,
Пытка сильных – огненный недуг! —
И в ночи бездонной сердце учит
Спрашивать: о, где ушедший друг?
А когда, сквозь волны фимиама
Хор гремит, ликуя и грозя,
Смотрят в душу строго и упрямо
Те же неизбежные глаза.
Любовь чередуется с недоразумениями, ссорами – какой-то предсвадебный угар! В одно из своих писем Николай вложил о многом говорящее стихотворение:
Она говорила: «Любимый, любимый,
Ты болен мечтою, ты хочешь и ждешь,
Но память о прошлом, как ратник незримый,
Взнесла над тобой угрожающий нож…
Ты знаешь, что женское тело могуче,
В нем радости всех неизведанных стран,
Ты знаешь, что женское тело певуче,
Умеет лечить от тоски и от ран…»
Венчались они в Никольской слободе под Киевом, в церкви Святого Николая. А год спустя Гумилев написал стихотворение «Из логова змиева»:
Из логова змиева
Из города Киева
Я взял не жену, а колдунью…
Я думал – забавницу,
Гадал – своенравницу,
Веселую птицу-певунью.
Покликаешь – морщится,
Обнимешь – топорщится.
А выйдет луна – затомится.
И смотрит, и стонет,
Как будто хоронит
Кого-то, – и хочет топиться.
Твержу ей: «Крещеному,
С тобой по-мудреному
Возиться теперь мне не в пору.
Снеси-ка истому ты
В днепровские омуты,
На грешную лысую гору».
Молчит – только ежится.
И все ей неможется.
Мне жалко ее, виноватую,
Как