Мари. Дитя Бури. Обреченный (сборник). Генри Райдер Хаггард
Читать онлайн книгу.
оружия он привез с собой великолепное (для того времени) мелкокалиберное ружье со слабым нажатием, снабженное бойком для капсюлей, которые только-только вошли в употребление. Изготовили это ружье в лондонской мастерской Джеймса Парди, и стоило оно очень дорого из-за совершенства своей конструкции. Когда достопочтенный Смайт, о котором я больше никогда не слышал, прощался с нами перед возвращением в Англию, он, будучи человеком широкой души, подарил мне на память это ружье[23], и я сохранил его щедрый подарок.
Это произошло примерно за полгода до событий, о которых идет речь, и в те месяцы я нередко брал это ружье поохотиться на дичь, будь то бонтбоки[24] или дрофы. Оружие оказалось исключительно точным на расстоянии до двухсот ярдов. Спешно собираясь, чтобы помчаться в Марэфонтейн, я не взял его с собой, подумал, что одностволка малого калибра там вряд ли пригодится. Однако в поединке с Перейрой я намеревался использовать это ружье, и никакое другое; более того, не владей я этим ружьем, я бы вряд ли отважился бросить вызов «кузену Эрнану».
Так получилось, что мистер Смайт вместе с ружьем оставил мне немалый запас пуль особой отливки и с новыми капсюлями, не говоря уже об изрядной толике отличного заграничного пороха. Посему, располагая таким количеством боеприпасов, я принялся практиковаться: попросил поставить для меня стул в глубокой лощине недалеко от дома и стал стрелять по сизым голубям и горлицам, что пролетали надо мной на значительной высоте.
В моем нынешнем возрасте я, не боясь прослыть хвастуном, смело могу говорить, что от природы наделен даром – умением метко стрелять. Этим я обязан, полагаю, причудливому сочетанию рассудительности, остроты зрения и крепости рук. В свои лучшие дни, готов поклясться, я не встречал человека, способного превзойти меня в точности стрельбы по живым мишеням (заметьте, о неподвижных целях я не говорю, тут у меня опыта немного). Кроме того, как ни удивительно, этим своим умением, в котором практиковался всю жизнь, я обладал уже в молодости – и, не стану скрывать, тогда стрелял гораздо лучше, чем стреляю сейчас. Возможность убедиться в собственной меткости представилась быстро; усевшись на стул в лощине, я после небольшой пристрелки выяснил, что способен подбить на лету достаточное количество резвых сизых голубей, причем, позвольте напомнить, стрелял я не дробью, а пулями – подобное упражнение многие сочли бы попросту невозможным.
День за днем я практиковался в стрельбе и каждый вечер убеждался в том, что это чрезвычайно трудное ремесло дается мне все лучше и лучше. Благодаря упражнениям я точно выяснил возможности моего ружья и допуски, которые нужно учитывать, – скажем, скорость полета птиц, расстояние, силу ветра и яркость света. При этом выздоравливал я настолько быстро, что к концу назначенного срока поправился почти полностью и мог ходить самостоятельно, опираясь на палку.
Наконец настал тот судьбоносный четверг. Около полудня – я встал
Это одноствольное капсюльное ружье, описанное мистером Алланом Квотермейном и столь часто упоминаемое в рассказах об этом периоде его жизни, было прислано мне мистером Куртисом и лежит сейчас передо мной. Оно было изготовлено в 1835 году в мастерской Дж. Парди (Лондон, Оскфорд-стрит, 314 1/2) и представляет собой великолепный образчик охотничьего оружия. Без шомпола, который где-то затерялся, оно весит всего 5 фунтов и 3 и 3/4 унции. Ствол прямоугольный, канал ствола, рассчитанный на сферическую пулю, имеет диаметр 1/2 дюйма. Курок можно поставить на предохранительный взвод с помощью специального рычажка.
Другая особенность этого оружия (лично я никогда прежде такого не видел) состоит в том, что даже легкого нажатия на спусковой крючок достаточно, для того чтобы произвести выстрел; если коротко, ружье реагирует буквально на касание пальцем.
Ружье имеет два целика, маркированные на 150 и 200 ярдов соответственно, помимо фиксированного прицела на 100 ярдов. На замке выгравированы фигурки лежащего оленя и стоящей лани. Для своего времени это было отличное и очень удобное оружие, с костяной отделкой по цевью, как принято сегодня говорить, и с обрезанной ложей, чтобы щека стреляющего прилегала плотнее.
Какими патронами из этого ружья стреляли, я точно не знаю, но могу предположить, что использовались заряды от 2 и 1/2 до 3 драхм пороха. Несложно догадаться, что в руках Аллана Квотермейна такое оружие, пусть сегодня оно безнадежно устарело, было способно на великие дела (конечно, с учетом расстояния) и что вера в него, выказанная в ходе поединка в Груте-Клуф и позднее, в жуткой истории со стервятниками, когда жизни столь многих людей зависели от меткости стрельбы, оказалась вполне обоснованной. Об этом свидетельствует исход обоих случаев.
В ответ на мою просьбу из мастерской Парди сообщили, что медные капсюли впервые опробовал полковник Форсайт в 1820 году, а компания начала торговать ими в 1824-м, по цене 1,15 фунта за тысячу штук; широкое распространение капсюли получили немного позднее. –