Любовь, опрокинувшая троны. Александр Прозоров
Читать онлайн книгу.
под головой, завернувшись в медвежью шкуру? Ты понимаешь, Гришка, что, окромя величайшего позорища, ничего для меня из сего развлечения не выйдет? – Женщина еще чуток поколебалась и снова отрицательно покачала головой: – Я никуда не поеду.
Паренек тоже помолчал, но никаких возражений найти не смог.
– Сообщить Федору Никитичу про твой отказ? – тихо спросил он.
– Нехорошо как-то через посыльных такие оскорбительные вести передавать… – Боярская дочь прижала ладони к губам. – В лицо сие сказывать надобно. Извиниться, объяснить. Ну, чтобы не обиделся. Вот токмо не знаю, кто там ныне на воротах? Меня только один холоп знает, который хриплый. Да и тот за три месяца вполне мог и запамятовать.
– А-а, Хрипун, – сразу понял Отрепьев. – Так ведь то оно без разницы! Сестренка, я ныне при Захарьиных писарем состою. Запросто проведу! Меня впустят и ни о чем не спросят. А спросят – так даже врать не надо. Сестра, скажу, заглянула, только и всего.
Боярский сын Захарьин возвращался с соколятни веселый и возбужденный, уже пребывая в предвкушении предстоящей охоты. Почти полтора месяца пути на одной ладье вместе с бухарским посольством извели его душу хуже некуда. Крепкий и энергичный, Федор Никитич томился малыми размерами богато украшенного корабля – ни тебе пройтись, ни развлечения шумного устроить. Токмо сиди на коврах с чужаками, разговоры веди да пируй непрерывно.
Вдобавок выяснилось, что Канат-бею его сарацинская вера запрещает пить вино – и всю дорогу обеим посольским свитам пришлось давиться сладким хмельным медом! Сиречь – мед для знатных путников закупался самый лучший, ставленый[9], из холодных поволжских погребов. Однако пить одно и то же полных шесть недель!!! Тут и от лучшего из напитков взвоешь…
Однако ненавистная царская служба осталась позади – и ныне боярский сын мыслями своими витал уже среди лугов и перелесков, ручьев и болот, в седле лихого жеребца, с любимым крапчатым[10] кречетом на руке. И вино он уже повелел закупить не доброе фряжское али немецкое, а французскую кислятину, дабы хорошенько отбить во рту медовую сладость.
Взгляд Федора Никитича скользнул по разбирающей походные припасы дворне, и… И вдруг он замер, словно врезавшись в каменную стену!
Медленно повернул голову и вперил взгляд в невысокую, но крепко, броско сложенную девицу с широкими бедрами, узкой талией, высокой грудью – и фигуру сию не мог скрыть даже кривоватый полотняный сарафан с простоватой вышивкой обычным катурлином, сиречь – толстой цветной ниткой. Маленький носик, гордо вскинутый подбородок, круто изогнутые брови над пронзительными карими глазами. Сатиновый платок на волосах цвета спелых каштанов.
Сердце боярского сына гулко застучало, лицо ощутимо полыхнуло краской.
Знал, знал Федор Никитич, что так просто с шальной девкой его замыслы не проскочат! Что не появится на его охоте послушной лапочки – норовистая кобылка наверняка учудит чего-нибудь этакое, перевернет, переиначит, все по-своему сделает! Знал, но никак не ожидал внезапно увидеть
Меды различались на «ставленый» и «вареный». Первый делался из меда и ягодного сока и выдерживался до самостоятельного «вызревания» несколько лет. Второй квасился на меду с водой несколько дней и являлся скорее пивом на медовой основе.
Белая птица с темными пятнышками на груди и крыльях.