А в сердце,

      поверь мне,

      гнездится чудо.

      Ладони держи ковшом,

      я сыпать его по крупице буду.

      Мне так хорошо

      не чувствовать боли и глаз не щурить,

      от колкого ветра.

      Сменить огрубевшую старую шкуру

      на шляпку из фетра

      И лёгкое полупальто.

      На ногах балетки, ныряю из мая в метро,

      а оттуда в лето.

      Взлетаю по лестнице вверх, сторонясь

      прохожих.

      В кафешке пирожное – взбитый белок

      и песочный коржик

      тебе…

      Ты голодный, я вижу, устал немного.

      Чуть-чуть потерпи до снегов,

      там спокойно остудишь ноги и мысли

      очистишь порывом игривого ветра.

      Он дерзкий, шалун, забияка, смешливый,

      вредный.

      Люблю его чувствовать кожей и сердцем

      слушать…

      Мы в будни вернёмся попозже,

      как змей воздушный теряет эфирные крылья,

      ложится в травы.

      Мы звёздной осыпемся пылью в зените славы.

      И в пригоршню кто-то другой, молодой,

      соберет крупицы.

      Чтоб с кем-то

      тобою и мной

      от души делиться.

      И так же кому-то беспечно шептать про чудо.

      Манить за собой и идти след во след.

      Повсюду.

      Он запутался между усталых строк,

      Заблудился, присел на точку.

      Он смирился настолько, насколько смог.

      Истерический смех клокочет,

      Поднимаясь от диафрагмы вверх

      И целуя больные гланды,

      Памятуя про славу, былой успех

      С дифирамбами про таланты.

      Голос сиплый, прокуренный словно лай,

      А точнее – скулеж собачий.

      Снова мысль ускользает, пойди поймай,

      Бьётся вдребезги. На удачу.

      Невзначай режет пальцы тетрадный лист,

      И в рубиновые чернила

      Он слова облекает, как мазохист.

      Выжимая по капле с силой.

      Снова пишет…

      Мечту… Поцелуй… Рассвет…

      Отрешение… Боль… Дороги…

      Он запутался в точках, которых нет.

      И прилёг отдохнуть на строки…

      Старинный замок, занесённый пылью —

      Свидетель битв угрюмый и немой.

      Здесь в нише ангел мраморные крылья

      Несёт с трудом за каменной спиной.

      В его глазах покой сыскала вечность,

      Томим тоской и тяжестью пути.

      Церквей и храмов замерший предтеча

      Скрестил запястья на худой груди.

      Покатых плеч смиренье и покорность,

      И тишиной клеймённые уста.

      Когда-нибудь,