Сделай мне ребёнка. Наталья Баклина
Читать онлайн книгу.
а ей как раз и хотелось собрать симпатичный, лёгкий выразительный сюжет про детские поделки. С Анной Ивановной получится!
Домой она вернулась в девятом часу. Открыла дверь, зажгла свет в прихожей… Боже, какой суматошный день! И Генки, похоже, дома нет. Да и к лучшему, что нет – разговаривать с мужем сил не было. Но как же она устала! Отвыкла за месяц от бешеного ритма теленовостей. Бедный организм, как же ему достается! И к темпу ежедневных новостей заново привыкай, и к новому времени приспосабливайся. И к новому начальству тоже. И к полуголодному существованию – за весь день Натке удалось пару раз попить чаю с шоколадкой. Своего буфета на студии не было, а бежать куда-то искать еду она времени не нашла. Сначала до пяти сюжет снимала-писала-собирала. Симпатичный получился! Потом Динка попросила выручить, сделать для «Курсива» дайджест региональных новостей, – выручила, час просмотра, час в монтажной. Затем зареванная Анжела попросила помочь с сюжетом про летние экологические отряды. Не взирая на Кешин автограф на листочке с закадровым текстом, все режиссёры, включая деликатнейшую Анну Ивановну, отказывались собирать сюжет на том тексте, что Анжела смогла родить. Самому Кеше возиться с девушкой было некогда – он готовился вести выпуск, до которого оставался час. Анна Ивановна отправила корреспондентку к Никитиной, и Натка в авральном режиме вычищала Анжелины перлы про «улицы будут убираться детьми в возрасте от двенадцати до пятнадцати лет» и «администрация города Северска желает ребятам трудовых успехов и оплачивает их трудовой почин в сумме пятьдесят рублей в день не считая питания». В итоге сюжет получился пусть не виртуозным, но хотя бы вменяемым. А Натка ушла из редакции в восемь вечера.
«Так, что делать сначала, поесть или полежать?» – спросила она себя и сама себе ответила: ставлю чайник, полежу, пока закипает, потом ем.
Чайника, электрического чуда германской инженерной мысли, на кухне почему-то не оказалось. Хотя утром был. Точно был, она помнит, как наливала воду и облила круглый бежевый бочок. Генка, что ли из дому утащил? Зачем? Пришлось лезть на антресоли, где пылился еще один чайник, обыкновенный жестяной труженик с ручкой кренделем и лебединым изгибом носика. Уж пока этот будет закипать на плите, она точно успеет поваляться и дух перевести.
«Интересно, что всё-таки происходит с Генкой?» – думала Натка, свернувшись эмбрионом под клетчатым мягким пледом. Плед она подарила мужу в честь двенадцатой годовщины их совместной жизни, они отметили эту дату за пару недель до её поездки в Москву. Торжество получилось вялым, каким-то вымученным. Она ему вручила плед, он ей духи, выпили шампанского, поковыряли закуски, давясь долгими паузами. Потом зазвонил телефон, и Генка обрадовался, схватился за трубку, как за соломинку. Отвечал туда односложно как шпион: да, нет, да, да, хорошо. А потом улыбнулся виновато: «Нат, ты только не обижайся, но мне надо идти. Димка звонил, там проблемы на точке, без меня никак». «Конечно, иди», – Натка и не обижалась. А на что обижаться? Что ей перестало быть интересно с собственным мужем? А ему перестало быть интересно с ней? Потом, когда