Страсти по Чернобылю. Владимир Губарев
Читать онлайн книгу.
гигиенические. Оценка доз была сделана сразу же. Мы проследили судьбу пострадавших, всех, за исключением военных. Они демобилизовались, и ничего об их судьбе нам не известно. Лучевой болезни ждать не следовало, но следить за всеми, кто попал под выброс, нужно было. К сожалению, в должной мере этого сделано не было.
– Сейчас много говорят и пишут о Течи, о высоких уровнях радиации по берегам реки, о той опасности, которой подвергаются жители деревень?
– Опасения обоснованны. На комбинате стало очень быстро ясно, что тех емкостей, которые приготовлены для сброса отходов, мало и они быстро переполняются. В качестве временной меры было принято решение сбросить активные отходы в болота и через них в реку. Была надежда, что они растворятся, активность уменьшится. Однако уже при первых исследованиях в 51-м и 52-м годах стало ясно, что сбрасывать отходы в реку нельзя. Часть населения, особенно в верховьях Течи, живет в прибрежной зоне, контакт с активностью у людей очень широкий. Тогда и начали перебрасывать отходы в Карачай. Уровень сбросов в Течу начал падать, но это не означало, что уровень активности снизился. Исследования показали, что основной вклад в активность дают отнюдь не долгоживущие нуклиды, а короткоживущая фракция. Это хорошо сошлось с клиническими эффектами. Стало понятным, что опасения расширены – никаких 900 случаев лучевых заболеваний не было. Опасность относится к группе жителей, которые находятся в верховьях Течи. Сейчас трудности в анализе ситуации заключаются в том, что нет корреляции материалов комбината, откуда осуществлялся сброс отходов, и разных служб Челябинска, которые выдвигают свои версии.
– Надо ли выселять сейчас жителей деревень, расположенных по реке?
– Не надо, потому что их жизнь только ухудшится. 95 процентов дозы они уже получили. При отселении люди «уйдут» со своими дозами…
– Там, на «Маяке», вы лечили практически всех столпов Атомного проекта?
– Они лечились мало, больше заботились о других. Мы им просто советовали, как вести себя в опасных ситуациях, но не лечили.
– У Курчатова была лучевая болезнь?
– Нет. У него были перегрузки сердечно-сосудистой системы.
– А когда он разбирал облученные блочки на первом промышленном реакторе?
– У него было 42 рентгена. Для того времени немного.
– А кто больше всего «нахватал рентген»?
– Многие. Гладышев, Никифоров, Музруков. Ну и Славский, конечно. Те, кто руководил тогда в Челябинске-40. Они были очень небрежными в одежде, в аварийных ситуациях. И, конечно же, неуправляемыми. Никого не слушались, да и нас, медиков, не жаловали. Особенно нами пренебрегали оружейники.
– В 6-й клинике я навещал Главных конструкторов, того же Верниковского, Литвинова… Разве они попадали не к вам?
– Нет, они не в наши отделения, где занимались ионизирующими излучениями, а в профилированные – терапию, кардиологию. Чаще всего по поводу инфарктов, инсультов, гипертонии и язвы желудка. И даже