Если ты найдешь это письмо… Как я обрела смысл жизни, написав сотни писем незнакомым людям. Ханна Бренчер
Читать онлайн книгу.
мессу все равно служили каждое воскресенье – на испанском и английском языках.
Мы несколько минут постояли в молчании у порога храма. Мои плечи напряглись. Ладони вспотели. И знаешь что? Честно говоря, они вспотели и сейчас – при одном воспоминании. Сердце бьется быстро-быстро. Ничего не могу поделать: такой всегда была реакция моего тела, когда приходилось затрагивать тему Бога – а конкретнее, религии.
Я пишу здесь это слово – религия, – хотя на самом деле его не использую. Когда-то я думала, что это единственное подходящее слово, пока не услышала, как один пастор по телевизору сказал, что оно обозначает отношения с Богом. Мне такое значение нравится больше. Отношения – это то, что я понимаю (по большей части), и это слово позволяет мне расслабиться, потому что вроде как есть надежда, что я смогла бы понять Бога.
Что так, что сяк, я нахожу религию довольно-таки скользкой темой и нередко ловлю себя на том, что обхожу стороной людей, которые стремятся непременно победить в этом споре. Словно поиски имени для того, что наполняет тебя под конец дня, – это соревнование, в котором можно победить. Когда речь заходит о моих собственных отношениях с Богом, единственное, что я могу сказать, – это что они начались как жажда чего-то большего, чем мое тело, чем я сама. И в то время я не знала, что оно такое, это большее, – Бог, или безусловная любовь, или спаситель, или просто кто-то, кто мог быть дать мне то, чего, казалось, не могли дать люди.
Но я сейчас вступала в волонтерский год, основой которого как раз и была вера. Если точнее, это была католическая программа с фокусом на жизни св. Августина. В стопке программных материалов мне запомнилась одна строчка: «Наши сердца не находят покоя, пока не упокоятся в тебе». Мне она понравилась. Мне нравилось знать, что беспокойное сердце – не случайное явление. Мне нравилась мысль о поисках такого Бога, который просто позволит упокоиться в Себе. Но когда люди узнавали, что я собираюсь пройти год католического волонтерского служения, они смотрели на меня как на сумасшедшую, потому что я не была конфирмована и не считала себя католичкой. На это я просто ответила бы: «Бог – это Бог, верно? А если Бог – тот, кем заставляют Его быть люди, тогда Он являет себя в любом случае, и не важно, какую конфессию мы считаем важной для себя».
На самом деле я только хотела такое сказать. Вместо этого я говорила, что мне это идеально подходит, поскольку я в детстве была очарована монахинями и Пепельной средой.[6] Если ты можешь представить себе девочку из начальной школы, с ножками тоненькими, как две палочки, перед зеркалом в женском туалете, взволнованно втирающую в лоб стружку от простого карандаша, то это была я. Я завидовала (откровенно злясь) своим одноклассницам-католичкам из-за того, что у них есть религия, позволяющая надевать красивые белые платьица к причастию и иметь второе среднее имя. В то время как я вместо конфирмации получала только заверения, что мне необходимо носить зубные скобки – либо прожить всю свою долгую жизнь клыкастой. Единственным, что существовало в
Пепельная среда – день начала Великого поста в латинском обряде католической и некоторых лютеранских церквей, за 46 дней до Пасхи. В этот день верующие посыпают головы освящённым пеплом или рисуют пеплом на лбу знака креста.