Я вернулась домой разочарованной, но, едва успев поставить чайник, получила сообщение от М. Он интересовался, дома ли я, и может ли он заглянуть на чашку чая. Я посмотрела на часы – было около десяти вечера. Спать я еще не собиралась, а чайник как раз закипал. Набрав положительный ответ, я ко всему прочему попросила захватить по пути что-нибудь к чаю. Он написал, что будет через пятнадцать минут. Эти два сообщения стерли из памяти не только неудачную постановку, но и весь день целиком. Я села в кресло и стала ждать, потому что ничем другим мне заниматься не хотелось: хотелось лишь прочувствовать каждую из этих пятнадцати минут, представляя звук его шагов на площадке, его улыбку и его трепетные и сильные объятия.

      – И что, постановка оказалась совсем никчемной? – смеялся М., когда я рассказала ему о двух часах моей жизни, потраченных впустую.

      – Думаю, для второго курса вполне прилично, – улыбалась я. – Но, надеюсь, что для этой грохочущей толпы это лишь переходный период.

      – Ну да, все мы меняемся, – М. сидел на полу, облокотившись острым локтем на диван. Я сидела на подушках, скрестив ноги и держа в руках чашку чая.

      – Да, ведь любой процесс, особенно творческий, находится в развитии, даже профессионалы всегда растут над собой.

      – Точно! Какого черта, по-моему, все должно меняться. Зачем стоять на месте, это совсем скучно, – он поднял голову и посмотрел мне в глаза. Он улыбался. Я в очередной раз не могла объяснить себе, что в них: предложение, сомнение или пустота? Надумала ли я себе его чувства к себе, или они были реальны? Если у него не было тех мыслей относительно меня, в которых я его подозревала, то зачем все это? Вопросы без ответа блуждали в моей голове, глухо ударяясь о стенки сознания.

      – Кстати, а ведь это тоже можно считать ростом: ты что-то сделаешь, что кажется тебе невероятно крутым, а через какое-то время хочется это сжечь. У тебя было такое?

      – А у кого