Ровесники. Немцы и русские (сборник). Сборник
Читать онлайн книгу.
Маму очень беспокоило, что я левша. Она настойчиво хотела приучить меня писать и есть правой рукой. Писать – научился, хотя, задав написать мне строчку крючков и букв, стоило ей отвернуться, как я перехватывал карандаш в левую руку и быстро-быстро выполнял заданное упражнение. А приближение войны чувствовалось во всем. В это время моими любимыми книжками становятся рассказы о пограничниках и легендарном Карацупе, полярниках и челюскинцах, о советских летчиках и танкистах, о «Трех палатках». Особенно усилилось это ощущение приближающейся войны после начало зимой 1939-40 годов войны с Финляндией. Разговоров о гитлеровской Германии не помню, видимо, тема была под запретом. Ночью объявлялись воздушные (учебные) тревоги, мотались за окном в темном небе лучи прожекторов. В хорошую погоду наш детский сад ходил на прогулку (после завтрака до обеда). Однажды нам повезло, мы были в восторге: на Пушкинской на бульваре мы встретили, видимо, после или в ожидании приема у врача, генерала Красной Армии. В то время у генералов было много причин для задумчивости и болезни, и на нас он не обратил внимания. По Пушкинской, по бульвару мимо спецшколы ВВС на окраине парка Горького были такие школы десятилетки – их выпускники шли в военные училища ВВС, артиллерии и т. д. Мы с завистью посматривали на молодых ребят в гимнастерках с синими петлицами и эмблемами ВВС.
Рос я очень избалованным и невыдержанным мальчишкой, наверное, сказывалось и отсутствие отца. Мама до вечера на работе, я с бабушкой, которая любила и жалела меня и изрядно баловала.
Я часто болел, плохо ел (стоило бабушке отвернуться, котлета летела под сундук). Спасало дело одно: бабушка брала книгу о пограничниках или «Три палатки», читанные и перечитанные. Как я потом в эвакуации вспоминал эти котлеты! Много времени проводил во дворе. Игра в классики, фантики, конечно, в войну. Был у меня трехколесный велосипед, кто-то мне его подарил. Надо сказать, что в памяти остались и вещи, которых я уже тогда задним числом очень стыдился. Ударил девочку лаптой по руке, хотя сам очень боялся боли, потом шел просить прощения. Однажды во дворе управдом собирал с жильцов какие-то взносы, по мелочи. Сборщики сидели за столиком, вынесенном во двор, у них были списки жильцов, а мелочь была рассыпана по всему столу. Денег у меня никогда не было, иногда перед войной меня отправляли в магазин за хлебом и другими продуктами в маленький магазинчик. Я знал, что с деньгами у нас плохо. И вот, стоя у стола, я увидел, что несколько монеток откатились на край стола. Я взял сначала одну монетку, потом еще две или три и очень гордый помчался домой показать свою добычу маме и бабушке. Мама расплакалась, бабушка расстроилась: «Внук у нас вор и преступник!» Мне стало худо: я понял, что я – преступник, и уже видел милиционера, который отведет меня в тюрьму. Мама вывела меня во двор и заставила при всех положить украденные монетки. Было очень стыдно.
Где-то в 1940 году к маме приехала (после образования Эстонской ССР в составе Союза) ее подруга детства. Она была еврейка и коммунистка, при буржуазном