Спецкоманда №97. Михаил Нестеров
Читать онлайн книгу.
тревогу. Несомненно, она где-то видела Романа. Но где? И как отыскать в памяти среди сотен и сотен военнослужащих, которым Ирина оказывала медицинскую помощь, находясь в Дагестане и Чечне, одного человека? Но главное – почему Роман вызвал в ее душе тревогу?
Что-то темное скрывалось в его глазах, в которые она однажды заглянула. У нее была хорошая память на лица, однако образ Трегубова ускользал, словно она видела его либо мельком, либо… только часть его лица.
Часть лица…
Ерунда какая-то.
Хотя нет, не ерунда. Он мог быть ранен в голову, и повязка могла скрывать лоб, щеку. Курсанты в центре были стрижены коротко, и Ирина не заметила даже небольшого шрама. Такие детали вспомнились, а вот основное – нет.
Поделиться своими сомнениями с Олегом? Да и сомнениями их не назовешь, так – колебания, вызывающие смутные опасения.
Трагедия с группой Самохвалова должна бы погасить все страхи – какие-то детские, поскольку объяснения им не находилось. Тем не менее Ирина в мыслях пошла дальше… подчиняясь непонятной логике внутреннего чутья, шла по едва приметной тропе, ведущей от мрачного взгляда Романа Трегубова к гибели курсантов. Что-то связывало его с этой трагедией…
Сейчас он далеко, на родине, в Новосибирске, но даже с такого расстояния заставляет ее думать о нем.
Он далеко, но словно осталась в центре часть его. Та часть, которая не давала девушке покоя.
Он далеко, однако ответ где-то близко. Пусть неполный, но он здесь, на военно-морской базе «Дельта».
Она посмотрела на мужа. Рассказать?.. Нет, не сейчас. Олег острее других воспринимает несчастье, потому согласится на определение жены: детские страхи. И с точки зрения психолога объяснит их происхождение. Он знает и любит свою работу.
ИЗ ДНЕВНИКА АЛЕКСЕЯ БЕРЕЖНОГО
1 июля 2003 года. Этот день стал самым черным в моей жизни. Хочу что-то написать, но не получается. Тупо смотрю на цифры и тасую их. Год 2003-й. Если выбросить из него нули, то получится 23. Двадцать три года – именно столько стукнуло мне в январе. Складываю все цифры – получается шесть. Шесть бойцов погибло сегодня. Месяц июль – седьмой по счету. Седьмой по счету – это мичман Машбиц. Я перечитал то, что написал о нем раньше… «Машбиц зверел по любому пустяку… Похож на израильского коммандос». Нет, стыдно не стало. Стало грустно.
Ближе к вечеру наведался в санчасть, чтобы задать капитану Егоровой один-единственный вопрос: «Ну как там?» И кивнуть на окно – подразумевая то ли небо, то ли городскую больницу.
Я поджидал Егорову вместе с Иркой Колчиной. Симпатичная медсестренка, только бледноватая. Егорова вернулась из города уставшая, осунувшаяся. Налила в мензурку спирта, глянула на меня и спросила: «Будешь?» Я кивнул. Сегодня день такой. Сегодня все можно. Мы молча выпили. «Ты чего пришел?» – спрашивает. А я боюсь задать свой вопрос, потому что знаю ответ. Я подглядываю, как в шпаргалку, в темные глаза военврача и читаю все, что в них написано. «Да вот, – начинаю врать, – вчера жарили картошку на свином сале, рыбу – на подсолнечном масле. Короче, смешали сало, рыбий жир и…» Егорова