Казнь египетская. Морис де Валеф
Читать онлайн книгу.
фараона. Их было двести, по сто в ряд. Они соединяли храм Амона с храмом богини Мау и представляли из себя почетную стражу великого бога Фив, когда идол отправлялся, покачиваясь в своей барке, несомой жрецами, навестить свою августейшую жену, богиню Мау.
Рамзес пустил лошадей шагом, так как полнейшая тишина должна царствовать вокруг жилища божества. Равномерный топот копыт его кобылиц, покрытых пеной, раздававшийся, как удары молота на каменных плитах из голубого песчаника, да их неровное дыхание – одни нарушали тишину этих священных мест. Откуда-то доносились крики, похожие на жалобы ребенка, – это кричали крокодилы священного озера, чувствуя приближение вечера: они требовали пищи.
Наконец Рамзес достиг ворот храма; они были украшены старым пилоном, построенным еще регентшей Макери. Она была прародительницей ныне царствующей династии фараонов. Шесть колоссальных статуй, изображавших фараонов, преемников Макери, восседали здесь на своих тронах. Второй портал храма охранялся еще двумя колоссами из красного гранита. Здесь Рамзес сошел с колесницы. Минуя под углом главный двор, он достиг, наконец, священного преддверия храма. Слева от него возвышался самый величайший памятник, какой когда-либо воздвигался руками человеческими. Он существовал со времен династии мемфитян, был воздвигнут в честь богов и назывался пилоном Аменофиса III. Рамзес был уверен, что на одной из террас, окружавших этот пилон, встретит своего отца, у него-то он и хотел просить золота, необходимого для покупки Ио.
Минуя главный двор, он не заметил девочку, которая, увидев его, быстро спряталась за обелиск. Этой девочке могло быть лет десять. Ее туалет не закрывал маленького угловатого тела; он состоял из эмалевых браслетов, надетых на кисти рук, плечи и щиколотки, да из священного ожерелья в пять ниток из золотых шариков и сердолика. Пояс из кристаллов украшал детское тело. Богатство безделушек указывало на высокое происхождение девочки. Ее звали Нигури; она была единственной дочерью великого жреца и сестрой Рамзеса. Нигури вечно скиталась внутри храма, где жила ее семья. Она сначала дала пройти брату мимо. Вдруг ее лицо сделало хитрую гримаску, и она начала тихонько подкрадываться, сдерживая дыхание, положив одну руку на ожерелье, другую на пояс, чтобы они не звенели. Она в два прыжка догнала брата, как дикая козочка вскочила ему на спину, обвив его шею гибкими руками. Блестящая каска офицера отвязалась и с шумом упала на плиту. Удивленный молодой человек постарался освободиться. Ловким движением он сбросил своего всадника. Ребенок упал на паперть, испуская подавленные крики. Рамзес узнал ее и кинулся на помощь, но она уже поднялась, бледная, улыбаясь сквозь слезы, боясь, что ее будут бранить.
– О дорогая Нигури, – сказал с упреком ее брат, – разве можно делать такие глупости – я мог бы тебя убить!
Он взял ее на руки и сел на цоколь какой-то статуи около гигантской ноги чудовища, тело которого, возвышаясь, тонуло в воздухе. Рамзес страдал при мысли, что мог ее ранить. Он осматривал ее озабоченным взглядом.
– Я