Хан благословенный жил,

      Праотцом кыргызов был.

      От него рождённый сын

      Караханом назван был.

      Следом правил Угузхан,

      Аланча был третий хан.

      Следом – некий Байгуркан.

      Сын Бабыр главою стал.

      Скоро ль нет, но был Тобой[1]

      К власти приведён судьбой.

      За Тобоем – Когой хан,

      Жизнь дал своим сынам.

      Старшим сыном был Чийыр,

      А вторым шёл Шигайдыр[2],

      Младшим был Ногой рождён.

      Стал великим ханом он.

      Хан Ногой имел детей:

      Четырёх лишь сыновей.

      Братья: Орозду, Усен,

      Бай, Жакып – названы все.

      Хан Ногой отважным был,

      В страхе люд китайский жил.

      Отошёл он в мир иной,

      Обернулась жизнь бедой.

      Хан манжу[3] Алооке́

      Смерть принёс всем и везде

      Поселенья разрушал,

      На степной народ напал,

      Обратил кыргызов в пыль,

      Но не охладил свой пыл.

      Табуны к себе угнал,

      Весь народ он разогнал.

      А тем временем Жакып

      Вырос, возмужал джигит.

      Как-то Акбалта зашёл,

      Разговор такой завёл:

      «Древний мы степной народ,

      Но спустилась ночь, и вот

      В земли к нам пришла беда…

      Жить в неволе? Уж тогда

      Лучше супротив пойдём

      И свободу обретём!»

      Акбалта сей был умён,

      Средь нойгутов[4] был рождён:

      «Чем китайцам дань платить,

      Лучше смерти нам вкусить!»

      Годных воинов собрал,

      За собою в бой позвал.

      Ярых шестьдесят мужей[5]

      Сели на своих коней,

      Богу тихо помолились

      И на битву вскачь пустились.

      Дружно молодцы скакали,

      Караван вдруг повстречали

      Вскоре на своём пути,

      Груз в Китай везли враги.

      Золото и серебро,

      В сундуках монет полно.

      Восемьдесят силачей,

      Яростных богатырей,

      Караван сопровождали,

      Груз бесценный охраняли.

      Акбалта, Жакып трубили,

      Лихо караван разбили.

      В гневе хан Алооке́

      Собирал войска к войне.

      Звуки труб не умолкали,

      Люд кангайский[6] собирали.

      И гурьбой, как муравьи,

      Мстить за груз пошли они.

      Храбрых витязей убили,

      Остальных поработили,

      Кто-то в горы убежал,

      Кто-то в чуждый край попал…

      На Орхон[7] Усена гнали.

      Орозду́ с семьёй сослали.

      К западу в далёкий край

      Шёл изгнанником и Бай.

      А Жакып и Акбалта

      Шли с народом на Алтай.

      Шесть быков и три осла

      Им оставила судьба.

      Молоком коров спасался,

      На чужбину люд подался.

      По просторам Уч-Арала[8]

      Речка чистая бежала.

      Там манжу, калмыки жили,

      Злобу к пришлым не таили.

      В землях сих остановились,

      На житьё расположились.

      Жир козлиный только ели,

      Мира люди лишь хотели.

      Скот пасли, коров доили,

      А калмыки грош платили.

      Что поделать? Трудно было.

      Кое-как кыргызы жили.

      Вот однажды Акбалта

      На совет народ созвал:

      «Хоть горюй, хоть плачь, сейчас

      Жизни нет иной у