Воденников в прозе. Лучшие эссе. Дмитрий Воденников
Читать онлайн книгу.
советской власти, адепты которой очень хотят вернуть ее символы на наш флаг и в общее употребление.
Ну, сидел и сидел. Кто не сидел? Тоже мне – удивили. Дело не в этом. А в том, что, когда он вышел – после тьмы потерянных лет, совсем другим человеком, узнав что-то, чего и знать не надо (потому что еще Шаламов говорил, что лагерный опыт – это антиопыт и ничего человеку полезного дать не может), – он много рассказывал близким про свою жизнь там. За чертой.
И его рассказы были ужасны. Но говорил он про все эти нестерпимые вещи так просто, как будто говорил о ряженке или простокваше. И только в одном случае ему изменяло его привычное хладнокровие.
Он рассказывал, что иногда начальник лагеря (сытый и холеный) спрашивал у вохры пониже рангом:
– Ну что, есть у вас такой заключенный Заболоцкий?
– Есть! – отвечала вохра.
– А что? Пишет он сейчас стихи или нет?
– Не пишет! – вытянувшись по струнке, отвечали ему.
– Ну, вот и хорошо, – отвечал начальник. И, довольный, откидывался на спинку стула.
И только тогда, когда поэт Заболоцкий рассказывал про это «пишет он сейчас стихи или нет» и про это «ну, вот и хорошо», его голос наливался гневом и отвращением. И по лицу пробегала судорога.
И вот эта судорога омерзения Заболоцкого любому нормальному человеку очень понятна, а удовлетворение его начальника лагеря – нет.
Ибо что ему в том, пишет стихи зэк под таким-то номером или нет? Тебе-то, сытый, какая разница? А ответ прост.
Чистое зловредство. Удовлетворенное любопытство паука, даже не ползущего посмотреть, насколько плотно завязла бедная муха в его клейкой паутине. Он и так знает: плотно. Достаточно подергать одну нитку, и по ней придет ответный истерический сигнал, беззвучный крик, отчаянный мускульный выкрик, попытка вырваться.
– Хе-хе, – говорит паук. – Врешь, не уйдешь!
Вот и люди, которые множат и множат запреты (на чулки, на кружева, на курение в открытом пространстве, если там есть настил), испытывают, по-видимому, те же паучьи чувства. Но паука хоть как-то можно понять.
Но кроме чистого зловредства есть еще чистое сиротство.
И эти сироты – кругом. Сплошной детский дом, а не взрослый мир. Проведите эксперимент: напишите где-нибудь в интернете, что вам не нравится этот новый закон про запрет курения на верандах. И сразу придут взрослые дяди и тети, которые вам напишут, что они чихают от табака, кашляют, покрываются пятнами и что очень хорошо, что вам все запретили. Жалко, что не сожгли! Вас.
Некоторые, впрочем, пойдут дальше. Решат если не сжечь вас, то по крайней мере утопить. Ну а если не утопить, то обрызгать.
Недавно, в струе новых запретов, некоторые прогрессивно мыслящие молодые люди, без всякого разрешения властей, но при полном попустительстве полиции, ходили рядом с вокзалами и большими магазинами и прыскали на сигареты тех, кто стоял и курил в недозволенном месте.
Тушили пожар табакокурения, так сказать. Стоит человек, курит, цигарку в кулачке зажал, к нему подошли, задали