Кроме того, южные монголы отличаются более мягким выговором некоторых букв и произносят к, ц, ъ, как х, ч и ь; например, цаган (белый) превращается в чагань, Куку-хото в Хуху-хото и так далее.

      В самой постройке фраз, вероятно, существуют у южных монголов изменения, так как наш переводчик иногда не понимал целого выражения, но в то же время никак не мог объяснить, в чем именно заключается затруднение. «Бестолково говорят», – обыкновенно выражался он в подобном случае, и только.

      Мне кажется, что китайские слова очень мало проникли в испорченный монгольский язык, но к нему значительно примешались слова тангутские у монголов Куку-нора и Цай-дама. Китайское же влияние на юго-восточной и южной окраинах Монголии, сильно изменив характер монголов, отразилось на их языке не столько наплывом чужеземных слов, сколько изменением общего характера говора, который здесь является более монотонным и флегматичным, нежели в Халхе, где чистокровный монгол всегда говорит громко и отрывисто.

      Письмена монгольские, подобно китайским, располагаются в вертикальных строках, которые читаются от левой руки к правой[48]. Печатных книг на родном языке у монголов довольно много, так как по распоряжению китайского правительства в конце прошлого века особой комиссией в Пекине сделаны были переводы на монгольский язык разных сочинений исторических, учебных и священных. Монгольское уложение также на монгольском языке, и он наравне с маньчжурским употребляется во всех делах. В Пекине и Калгане находятся училища для обучения монгольской грамоте, а календарь и некоторые книги постоянно печатаются на монгольском языке. Грамотность у монголов принадлежит князьям, дворянам и ламам; последние обучаются также по-тибетски, князья же и дворяне по-монгольски и по-маньчжурски. Простолюдины обыкновенно безграмотны.

      Все вообще монголы, не исключая и женщин, чрезвычайно словоохотливы. Потолковать с кем-нибудь за чашкой чая составляет первое удовольствие номада. При встрече он тотчас же спрашивает: «Что нового?», и не поленится съездить сообщить какую-нибудь новость своему приятелю, живущему за 20 или 30 верст. Через это различные вести и слухи разносятся по Монголии с непонятной для европейца быстротой, словно по телеграфу. При нашем путешествии местные жители за несколько сот верст впереди обыкновенно уже знали о нас, часто с мелкими подробностями и еще чаще с бесконечными преувеличениями.

      В разговоре монголов резко бросается в глаза беспрестанное употребление слов «дзэ» [дза] и «сэ» [сайн]; оба они значат «хорошо» и приклеиваются чуть не к каждой фразе. Кроме того, эти слова служат как знак утверждения, вроде нашего: «да, так». Слушая какое-нибудь приказание или рассказ чиновника, монгол, после известных промежутков, обыкновенно поддакивает своим неразлучным «дзэ» или «сэ». Для обозначения хорошего или худого качества какого-либо предмета и вообще желая похвалить или осудить что-либо, монгол вместе с «дзэ» и «сэ», а иногда и без них, показывает большой палец или мизинец своей правой