Дарби оставила машину на полупустой стоянке федерального здания в Лафайетте и вошла в конторку клерка на первом этаже. В полдень в пятницу суд не заседал, и в коридорах здания было пусто. Она остановилась у барьера, заглянула в открытое окошко и подождала. Сонная помощница клерка со значительным видом подошла к окошку.

      – Чем могу помочь? – спросила она тоном мелкого чиновника, который меньше всего хотел бы помочь.

      Дарби просунула в окошко полоску бумаги:

      – Мне необходимо посмотреть это дело.

      Помощница бросила быстрый взгляд на название дела и подняла глаза на Дарби.

      – Зачем? – спросила она.

      – Я не должна объяснять. Это открытое дело, не так ли?

      – Наполовину открытое.

      Дарби забрала свой листок и сложила его.

      – Вы знакомы с Законом о свободе информации?

      – Вы адвокат?

      – Не нужно быть адвокатом, чтобы посмотреть это дело.

      Помощница выдвинула ящик стола и взяла связку ключей. Кивнув головой, она пригласила следовать за ней.

      Табличка на двери гласила: «Присяжные заседатели», но в самой комнате не было ни столов, ни стульев. Вдоль стен стояли шкафы и ящики с подшивками дел. Дарби оглядела помещение.

      Помощница указала на одну из стен:

      – Здесь. Вдоль этой стены. Весь остальной хлам не имеет к этому отношения. В первом деле подшиты все заявления истца и ответчика, а также переписка. В остальных – заключения, вещественные доказательства и материалы судебного разбирательства.

      – Когда был суд?

      – Прошлым летом. Он продолжался два месяца.

      – Где апелляция?

      – Еще не подана. Я думаю, что крайний срок – 1 ноября. Вы, случайно, не репортер?

      – Нет.

      – Хорошо. Как вы, очевидно, знаете, это действительно открытые материалы. Однако судья, ведущий это дело, наложил определенные ограничения. Во-первых, я должна записать вашу фамилию и точное время посещения этой комнаты. Во-вторых, ничего нельзя выносить отсюда. В-третьих, нельзя снимать никакие копии с документов, пока не подана апелляция. В-четвертых, все, что вы берете здесь в руки, должно быть возвращено строго на свое место. Так распорядился судья.

      Дарби уставилась на стену с подшивками дел.

      – Почему я не могу снимать копии?

      – Спросите его честь. Так как вас зовут?

      – Дарби Шоу.

      Помощница нацарапала ее фамилию в журнале.

      – Сколько времени вы будете работать здесь?

      – Я не знаю. Часа три-четыре.

      – Мы закрываемся в пять. Найдите меня в конторе, когда будете уходить.

      Она закрыла дверь, довольная собой.

      Дарби достала ящик с заявлениями и начала листать подшивки, делая пометки. Судебный процесс начался семь лет назад между одним истцом и группой из тридцати