Конечно, у неё в арсенале имеются (сами себя имеют, пока никого нет) несколько прелестей, но ведь ещё нужны ценители. Конечно, есть такая вульгарная методика – устроить из себя выставку прелестей, изящно их высветить, обозначив блестящим шнурочком или бельём; заголить выборочно, окружив эти прелести как бы невинностью, и в готовом сексуально-украшенном виде в чужие глаза положить, но… стыдно.

      Из богатства её природы выбрать только это и жить так, словно вышла на сексуальную манифестацию – это постыдство. Лене хотелось, чтобы любовь вызывало её лицо… и чтобы оно вызывало сексуальную нежность тоже. Остальное всё есть, но оно есть у всех. А вот её лицо – оно единственное в мире. И она в нём живёт, вся Лена, а не только её половая задача.

      Но с гормонами что поделать, они разбушевались, ей снятся такие сны, что страшно вспоминать. Утром она встаёт с тяжёлым и горячим лоном. Это её тайна. Но такая тайна ждёт кого-то, кому её нужно по секрету отдать.

      Кажется, её желание и "комплексы" раскусили две секретуточные малолетки. Одна работает курьером в бухгалтерии, другая – секретарь у замдиректора по общим вопросам. Они за её спиной перешёптываются и хихикают. А сами себе они позволяют всё. И даже открытым способом виснут на сотрудниках. Всё это они обыгрывают как шутку и хорошее настроение.

      Вчера, когда погода была ясная, эти две штучки отправились погулять. Поверху каждая закуталась в пушистый мех, а ноги максимально обнажила, хотя было ещё достаточно холодно. Они зажгли длинные тонкие сигареты и сделали на лице бесчеловечное кукольное выражение, чтобы вульгарно соблазнять бедную улицу посреди апреля. Плечиками поводили, головы задирали, дым пускали всем в глаза. С Еленой Петровной эти образцы штампованной привлекательности сшиблись у выхода; она оглядела их и дала совет: "Вы прекрасно выглядите в свои 18 лет! Вам не хватает розовых перьев". Девчушки стиснули свои маленькие челюсти. И сегодня они активно выращивают в себе ненависть, поскольку на такую духовную работу способны даже слабые создания. Их ядовитое перешептывание давеча вылетало из-за угла и обдало её прозвищем "жирная кикимора".

      Недавно Лена сама устроила похабную сценку в их стиле. Заметив, что на опытном поле расхаживает мужчина в костюме (ясно, чужак), она сняла халат, подвернула юбку вдвое (хлопковая – приятно похлопать) для агротехнического удобства (приседать, наклоняться) и склонилась над грядкой с побегами левзеи сафлоровидной. Она склонилась таким бесстыжим образом, что мужчина мог и обязан был видеть всю архитектуру бёдер и промежности, обтянутой ажурными трусиками. Стыдно? – да. Но она попала