Пока я их читал, где-то глубоко внутри трепетал огонек, заставляя сознание подниматься куда-то вверх, видимо, возвращая его на положенное место.

      – Вижу, – радостно сказала колдунья, – это определенно песня твоей души! Помни ее всегда, разгадывай, и ты не сойдешь со своего пути никогда.

      С благодарностью я взглянул на ведьму. И если раньше она казалась мне просто отвратительным созданием, то теперь мое мнение изменилось на прямо противоположное.

      – Благодарю тебя, Рова. И да, чуть не забыл, Путник просил, чтобы ты больше не тревожила его. Он даже принял более-менее человеческую форму, чего не случалось, кажется, с самого начала его основания.

      – Ах да, этот шалопай, пожалуй, достаточно настрадался, – расхохоталась Рова и пожала плечами: – Так уж пришлось поступить, чтобы ты, Кира, явился ко мне.

      – Неужто ты специально меня сюда заманивала?

      – Конечно. У меня были твой отец, твоя мать… Настал твой черед.

      – Моя мать? – изумленно переспросил я.

      – Да, Луна была у меня, и мы с ней так же хорошо поговорили, как и с тобой. Ты очень на нее похож, Кира. Не внешне конечно.

      Эта новость меня поразила. И испугала.

      – Нам пора прощаться, – заторопилась она и загадочно добавила: – Тебя ждут товарищи, а меня другие дела. Путник больше не будет страдать. Так ему и передай.

      Я бережно спрятал листок в карман, хотя надобности хранить его не было: эти слова я запомнил на всю жизнь.

      – Прощай, Рова, – сказал я.

      – Прощай? – удивилась она. – Теперь я могу видеть тебя каждый день. Поэтому слово «прощай» не совсем уместно, – ехидно подметила она, и была совершенно права.

      – И то верно, – согласился я, встал и, окинув напоследок взглядом эту неприветливую с виду пещеру, направился прочь.

      За спиной зазвучали голоса. В одиночестве Рова, видно, дает волю своему безумию. Если я только коснулся собственной судьбы,