Мира не стало.

      Миг. Мгновение. Бесконечность… Одно всегда следует за другим. Память всегда хранит воспоминания. Какими бы они ни были. А это видение – словно живое создание – само приходит каждую ночь. Когда сумерки становятся густой, непроглядной осязаемой чернотой. Это видение – единственное живое из всего, что у меня осталось. Оно хранит фрагмент времени более чем восьмилетней давности, и фрагмент этот всегда один и тот же:

      «На лице, шее, руках, ногах и животе Луны отчетливо видны синие тонкие полосы. Луна была наказана, но за что? – я гадаю об этом всякий раз, когда вижу следы наказания – очищающего Катарсиса. Луна сама выбрала такой способ очищения, а позже его выбрал и я.

      Луна стоит на сырой земле, облаченная в серый боевой балахон. Лязг мечей и шепот все разрушающих на своем пути слов окружают ее как вихрь.

      Луна стоит посреди поля битвы и плачет, однако улыбка не сходит с ее лица. «Она что, счастлива?!» – недоумеваю я, не в силах поверить мыслям, посмевшим родиться в моем собственном сознании. А затем кристально чистый меч молнией проносится по ее шее. Кажется, я слышу хруст позвонков, отделившаяся голова гулко ударяется о землю и откатывается в сторону, путаясь в собственных русых волосах. От меча исходит красный пар. Густая кровь мгновенно испаряется, не оставляя следов на лезвии.

      Это была моя мать… Луна – так ее звали. Интуит, убивший ее, впивается своими ледяными глазами в мои. Злость закипает у меня внутри. И продолжает кипеть еще долго после того, как я открываю свои глаза в мире».