У этой церкви несколько названий. Точнее говоря, название одно – Никольский храм. А разночтения касаются того, где именно он установлен.

      Кто-то из исследователей считает, что правильно – это церковь в Блинниках: якобы здесь в глубокой древности работали некие блинники, блины пекли. Другие краеведы полагают, что точнее говорить о Кленниках, ведь в этом месте очень буйно росли клены. Приверженцы версии с Клинниками апеллируют к каким-то клинникам, которые тут жили и выделывали клинья – совершенно непонятно для чего и как. Есть, кстати, еще специалисты, полагающие, что когда-то здесь располагались некие таинственные клиники. Но это уже откровеннейшая ерунда.

      Так или иначе, храм имеет несколько названий, и никому этот факт не вредит.

      История Никольского храма – долгая, насыщенная и богатая: за те столетия, что он стоит на Маросейке, здесь что только не происходило! А в двадцатом веке храм и вовсе принадлежал высокопоставленному комсомольскому начальству.

      Первое, однако, что приходит в голову, когда проходишь мимо этой церкви, – уникальная личность одного из ее настоятелей, отца Алексея Мечева. Ведь ему удалось здесь создать уникальный приход.

      Все началось в 1902 году, когда у заурядного батюшки, отца Алексея скончалась жена. И вышло так, что он сразу же после этого имел краткую беседу со своим прославленным знакомым, отцом Иоанном Кронштадтским.

      – Вы пришли разделить со мною мое горе? – спросил отец Алексей.

      – Нет, – ответил Иоанн Кронштадтский. – Не горе твое пришел я разделить, а радость. Тебя посещает Господь; оставь свою келью и выйди к людям. Только отныне начнешь ты жить. Ты жалуешься на свои скорби и думаешь, что нет на свете горя больше твоего; так оно тяжело тебе; а ты будь с народом, войди в чужое горе, возьми его на себя, и тогда увидишь, что твое несчастье мало, незначительно в сравнении с общим горем, и легче тебе станет.

      С точки зрения светской, общечеловеческой, все это звучит более чем абсурдно. Однако же сила внушения кронштадтского священника была настолько велика, что отец Алексей и вправду воспрял духом, перестал сторониться людей, а, напротив, решил посвятить свою жизнь служению. И собственным прихожанам, и Богу.

      Приходить к этому батюшке было не страшно. Один из современников, епископ Арсений писал: «О. Алексей верил, что нет грехов, «побеждающих» божественное милосердие, а потому вносил в души всех приходящих к нему чувство бесконечной надежды на милость Божию, с каким бы тяжелым нравственным и умственным бременем они ни являлись.

      К слабым и неокрепшим духом