У него зашлось сердечко,

      В страхе выпучил глаза.

      Павел-Царь сидел за печкой

      И крестился в образа.

      Дав покой теперьча глазу,

      Став тереть рукой его:

      «Что случилось? – Ванька сразу. —

      Иль почудилось чего?

      Есть же правила исконны

      Крепко спать, свой сон храня.

      Что к чему ты, Паш, в иконы

      Так уставился с ранья?»

      Стал креститься Царь сильнее,

      Пол дубася головой:

      «Наяву, а не во сне, я

      Грешный путь увидел свой.

      Показал Господь мне знаки,

      Так и было, вот те крест,

      Что, Ванюша, аннунаки

      К нам опустятся с небес.

      Будет всё в Россее ладно,

      Как пожнём от них идей.

      Хоть холопы безлошадны,

      Смогут жить без лошадей.

      Есть не надо, то – не шутка.

      Сможем жить еды, Вань, без.

      У людей теперь в желудках

      Будет замкнутый процесс.

      Всех своя согреет кожа,

      И холопов, и господ.

      Люди, Вань, и без одёжи

      Не озябнут круглый год.

      Мож, несу и ахинею,

      Подсказал мне Божий знак,

      Станет каждый враз умнее,

      Как их тронет аннунак.

      Эх, возьму идеи все я

      От пришедших к нам богов!

      Вот воспрянет-то Россея!

      Ну и я в глазах врагов.

      Прожужжат тогда мне ухи,

      Заглянув враги-то в рот,

      Как не пухнет с голодухи

      У Царя его народ,

      Что питаться нам, мол, нечем,

      Что помрём наверняка.

      Ну а я им, Вань, отвечу,

      Что, мол, жизнь у нас така.

      Каждый русский Богу равен

      И имеет третий глаз,

      Что народ теперь во здраве

      И в бессмертии у нас. —

      Царь серьёзно сдвинул брови. —

      Как повалятся блага,

      А народ-то не готовый,

      Не пустились бы в бега.

      Есть в умах холопов бреши.

      Сколь веков во мраке Руссь!

      Я и сам, Вань, страхом грешен,

      Потому сейчас молюсь.

      Уж утру народу слюни,

      Раз их Царь в такое вверг.

      Середина, Вань, июня

      Целовальный ведь четверг?

      Я войду в контакт со всяким,

      Расскажу про свой мотив

      И пошлю всех к аннунакам,

      Загодя перекрестив».

      Ванька-брат, зевнувши смачно,

      Так, что дыня влезет в рот:

      «Ты рехнулся, не иначе!

      Не смеши, Павлуш, народ.

      Не слыхал такого сроду,

      Чтобы Руссь без бедноты.

      Коль всё будет у народа,

      На хрена тогда им ты?

      Только вред с событий оных.

      Как умом своим ни шарь,

      С голым задом без короны

      Ты, Павлуш, уже не царь.

      Учуди такое с нами

      Аннунаки,