Ричард Длинные Руки – граф. Гай Юлий Орловский
Читать онлайн книгу.
покорно поднялся и вышел из-за стола, он оглядел, бесцеремонно щупая мышцы, толкая кулаком в грудь.
– Да, ты еще крепче, – сказал он с хмурым удовлетворением, – чем вчера, когда я на тебя с седла… Вполне для охраны. Из лука стреляешь?
Я замотал головой.
– И в руки никогда не брал!.. У нас оружия не бывает. Это только в замке…
Он поморщился:
– Ну, какое из лука оружие? А зверей в лесу как стрелять?
– Никто не стреляет, – ответил я твердо. – Господа в замке, может быть, не знаю. А у нас всегда хватает мяса. И птицы. Зачем стрелять?
– Что за народ, – проворчал он с отвращением. – Ладно, иди со мной.
– Да, конечно, – ответил я угодливо. – Куда скажете.
– Да уж, – проворчал он, – скажу, мало не покажется.
Я покорно шел за ним, плечи у него как будто не из мышц, а вовсе из тугих толстых жил, выступают объемно, кожа натянута так, что вот-вот лопнет, шея шире головы, а голова сидит так плотно, что не свернет даже огр. Солнце только поднялось на восточной стороне неба, навстречу брызнуло оранжевым огнем, как будто в глаза посветили зеркальцами.
В полусотне шагов от стены замка установлен на массивной треноге широкий спил дерева в два обхвата. Красной и синей краской нарисованы круги. Винченц проворчал с непонятным раздражением:
– Это мишень. Посмотрим, насколько ты хорош в стрельбе.
Ему полчаса пришлось повозиться, объясняя мне, как накладывается стрела на тетиву, зачем нужно оттягивать ее к уху. Несколько раз я отпускал тетиву, но стрела оставалась в пальцах, наконец сумел отпустить их вместе. Стрела ушла в небо, а я выронил лук и заорал истошным голосом:
– Ой-ой, мои пальцы!.. Мне перебило пальцы!
Винченц сказал с великим отвращением:
– Когда научишься стрелять, получишь рукавичку.
Я замотал головой:
– Никогда-никогда!.. Так же можно в кого-нибудь попасть! А вдруг в человека? Ему ж больно будет! Нет, это нехорошо. Стыдно вам учить такому!.. Как вы можете? А если вообще такая в глаз попадет?.. Я даже не знаю… хозяйка знает, чему учите? А то я ей пожалуюсь!
Он побагровел, смотрел с бессильной злобой, а я все дул на пальцы, по которым стегнула тетива, правда, натянутая совсем слабо, облизывал, совал пальцы в рот, мычал и стонал от великой боли. А еще больше мучаюсь от того, это видно на моем простодушном лице, что другого мог бы обидеть стрелой еще сильнее, чем свои невинные пальцы этой злобной и несправедливой веревочкой, названной зачем-то тетивой.
– Но ты же, – рявкнул он громовым голосом, – говорят, бросился на помощь нашей хозяйке, хотя ей было смешно, и всех разбросал?
– Но никого не убил, – ответил я твердо. – И даже не покалечил!.. Вредить – грешно. Пара зуботычин или чуть больше – только и всего. Мы вообще люди самые что ни есть мирные. У нас даже мяса не едят, ну не могем даже курицу зарезать! Им же страшно, им же больно!
Его глаза, и без того узкие, как у ящерицы, сузились еще больше.
– А как вы не