Магия. Роберт Галсамин
Читать онлайн книгу.
обряд могла выполнить любая знающая женщина, будь то повитуха, принимающая роды, или плакальщица, провожающая умерших в последний путь. Для этих женщин ворожба часто являлась сопутствующим занятием, так как существовали всевозможные виды колдовства, в том числе и любовного, когда используется либо сам новорожденный (умерший), либо нечто (предмет, примета), связанное с рождением (похоронами).
До христианизации Руси закапывать тело в землю считалось недопустимым среди славянских народов, это являлось осквернением как самой памяти человека, так и земли, которая для славян была священной. Тело умершего человека было принято сжигать в огромном костре, при этом считалось, что его душа сразу попадает в рай. Когда христианство уже широко распространилось среди славянских народов, стал использоваться способ погребения, соответствующий принятым в настоящее время церковным похоронам. И сразу же появились колдовские обряды, связанные с преданием тела земле, когда, например, заговоренную личную вещь человека кладут в гроб или бросают в могилу.
Конечно, такие обряды использовали опытные колдуны и ворожеи, обычные люди старались обходить стороной все, что связано со смертью, дабы не накликать ее на себя и своих близких. К такого вида магии люди могли обратиться в совсем уж крайнем случае, когда все остальные методы не давали результата. Черное колдовство, связанное с потусторонним миром, сильно пугало простой народ, который предпочитал если уж и касаться магии, то делать это каким-нибудь менее страшным образом.
На основе старинных заговоров сейчас создаются новые, когда объединяют слова из одного и из другого заговора, создавая тем самым третий, которого не было ранее. Это явление происходит в основном в городской среде, где магия и колдовство не являются чем-то естественным и обычным. Потому что в старину в подобном сочинительстве не было необходимости, ведь существовало огромное количество заговоров на все случаи жизни, известных всем с детства.
Выйду я в чисто поле; есть в чистом поле белый кречет; попрошу я белого кречета – слетал бы он за чистое поле, за синее море, за крутые горы, за темные леса, в зыбучие болота, и попросил бы он тайную силу, чтобы дала она помощь сходить ему в высокий терем и застать там сонного (имя молодца). Сел бы белый кречет на высокую белую грудь, на ретивое сердце, на теплую печень и вложил бы (имя молодца) из своих могучих уст, чтобы (имя молодца) не мог без меня, (имя девицы), ни пить, ни есть, ни гулять, ни пировать. Пусть я буду у него всегда на уме, а имя мое на его языке.
Из светлого веника берется пруток, его кладут на порог двери, в которую пройдет тот, для кого назначена присуха. Как только он перешагнет через прут, прут убирается (положившими его) в такое место, где его никто не мог бы видеть. Потом прут берут и кладут в жарко натопленной бане на полок, приговаривая:
– Как сохнет этот прут, пускай сохнет по мне (имя молодца).
Встану я,