Про «ухи» мы, конечно, забыли. Да к тому же и заспались. Проснулись от тревожных голосов наших родителей за дверью.

      – И куда они умелись? – говорила мама.

      – Где-нибудь в гостях, – отвечал папа. – Завтракают. После обеда явятся.

      – Когда придут, я им уши надеру, – пообещала мама.

      – Очень кстати, – сказал Алешка, – они у меня все в песке.

      – Отец, – сказала мама, – мне Алешкин голос послышался. Где-то вдали.

      – Мне тоже, – сказал папа неуверенно. – Мать, они, наверное, в большом доме, решили там заночевать. Для разнообразия.

      – Ты какое ухо выбираешь? – спросила мама. – Для разнообразия. – И сказала громко: – А ну-ка живо на двор!

      Я отворил окно и отдал папе ключ. А Лешка жалобно проговорил:

      – Нас кто-то запер. Какой-то нехороший человек. Ночной такой. Кажется, с подводной лодки.

      Родители нас отперли, вошли, поставили на пол сумки с продуктами и спросили:

      – Ну, показывайте. Где она?

      – Кто? – спросили мы.

      – Подводная лодка.

      Мы изумились – неужели непонятно?

      – Она уплыла.

      – Да, – сказала мама с улыбкой, – она нам встретилась на шоссе. Голубая такая, да?

      – Нет, – Алешка покачал головой, – бледно-розовая.

      – Ну, значит, это была другая.

      – Так. – Папа сел за стол и строго сказал: – Вранье закончилось. В чем дело?

      Мы рассказали. Алешка добавил про кольцо наручников на руке ночного гостя. Папа нахмурился. И тут же позвонил нашему участковому:

      – Доброе утро, Иван Степаныч. Спасибо, все хорошо. А у вас? Никаких ЧП? Никто из задержанных не сбежал ночью из-под стражи? Да нет, ничего, я разберусь. Обязательно. Будь здрав. – Папа легонько постучал мобильником по столу, задумался.

      – Что там, отец? – спросила мама.

      – Да пока ничего, все спокойно.

      – Ну, а лодка-то куда делась?

      – Тебе же ребята сказали: уплыла. Бледно-розовая такая. С голубым верхом. – Он встал. – Ладно, займемся делом.

      Мы перетащили сумки в большой дом и стали разбирать продукты. Что-то вкусненькое мама выложила на стол, а все остальное убрала в холодильник.

      – Вот, – с удовлетворением сказал Алешка, – теперь он доволен.

      – Кто? – удивилась мама.

      – Холодильник. Слышишь, как урчит? А когда он пустой, он совсем не так урчит. Он дребезжит от голода.

      Такая привычка – одушевлять предметы – осталась у Алешки с самого раннего детства. Помню, он тогда даже как-то спросил:

      – А когда хлеб кусают, ему больно?

      – Смотря кто кусает, –