Любовные драмы русских писателей. Николай Шахмагонов
Читать онлайн книгу.
тину “брачного сопряжения”, – все симпатии и зрителя, и воплотителя ее образа на сцене – на стороне Верочки. Поэтому Савина и взяла роль Верочки. Узнав об этом, Тургенев был удивлен и спросил артистку: “Что же там играть?” А затем, когда впервые увидел на сцене, что создала из этого, лишь намеченного, образа Савина, он воскликнул, пристально вглядываясь в лицо артистки в ее театральной уборной: “Верочка… Неужели эту Верочку я написал?! Я даже не обращал на нее внимания, когда писал… Все дело в Наталье Петровне…” И он сразу признал большой талант в артистке, умевшей разработать и углубить этот образ, перенеся центр тяжести пьесы с томимой однообразием и эпикурейской безмятежностью зрелой женщины на почти еще девочку, в белом передничке, с заплетенной косой и большим бумажным змеем в руках…»
Тургенев был поражен успехом пьесы. С актрисой Савиной довелось встретиться снова на литературном вечере в пользу Литературного фонда.
А.Ф. Кони отметил: «Кто видел Савину в “Провинциалке” – не мог не поразиться ее интонациями, игрою ее лица, то томным, то торжествующим блеском ее глаз именно в разговоре с графом, – тот может себе представить Тургенева при виде такого исполнения. Недаром Достоевский сказал ей в этот вечер: “У вас каждое слово отточено, как из слоновой кости…”»
С этого времени начинается ближайшее личное знакомство Тургенева с Савиной. Она, очевидно, произвела на него сильное впечатление, не только как изящная в своей отзывчивости женщина, но и как чуткая артистка, знающая цену и свойства своего дарования и умеющая его применять со всей его силой к горячо ею любимому искусству. Письма к ней и свидания с нею потянулись длинной чередой. Первые очень скоро вышли из рамок условной вежливости, приняли задушевный тон и вскоре стали отражать в себе нарастающую привязанность Тургенева, которую с полным основанием можно назвать любовью. В глазах его Савина, вероятно, имела не меньше блестящих достоинств, чем Виардо. И она возбуждала восторг публики, и ей иногда хотелось сказать во вдохновенные минуты ее творчества: «Стой! Какою я теперь вижу, останься навсегда такою в моей памяти…» – и с нею можно было делиться своими мечтами и планами, замыслами и откровенным мнением о своих современниках. Но она была, сверх того, своя, родная, русская, которой, конечно, были более понятны и близки чувства и мысли Тургенева по отношению к России, к ее народу и его языку. И, наконец, – чего уже не было там, – она блистала и очаровывала своей молодостью. Во время первых представлений «Месяца в деревне» ей было всего 25 лет, а знакомство с нею Тургенева совпало с тем временем в его жизни, когда… он, приезжая на родину, повсюду был встречаем выражениями общей восторженной любви. Это его молодило, вливало в него новую бодрость. Отложивший вскоре после «Призраков» и «Довольно» перо с непоколебимым решением никогда больше не брать его в руки, он почувствовал, что литературная жилка в нем