Выбор чести. Даниил Сергеевич Калинин
Читать онлайн книгу.
врага, имея на руках всю технику и первоклассное оружие, на что мы могли надеяться теперь? Но все же пока мы были курсантами и лично не столкнулись с врагом, казалось, что война где-то далеко, не во Франции. Или что наше участие в корне изменит ситуацию… Последний бой развеял эти глупые грезы.
Но тогда какой смысл продолжать сражаться? Разве не проще где-то раздобыть гражданскую одежду, выбросить документы и вернуться домой, к семье? Какой смысл искать смерть здесь, сейчас, когда она уже ничего не решит? Близким я буду куда нужнее живым, рядом. Тогда я смогу их защитить.
Защитить… Именно эта мысль заставляет пробиваться к своим, крепче сжимая в руках карабин. Потому что когда немцы полностью захватят страну, своих родных я не защищу. Оккупанты будут «править бал», и практически любое преступление сойдет с рук германским молодчикам. Любая попытка оказать сопротивление обернется преследованием.
Так что дело тут не в напыщенных словах об офицерской чести, значение которой порой просто перевирают. Известны случаи, когда офицер, совершавший какой-то мерзкий проступок, становился объектом шантажа. И под его влиянием совершал уже не просто проступок, а измену, предательство – лишь бы люди не узнали о «пятне» на его офицерской чести. К тому же только «бусидо» самураев предполагала борьбу с противником до последнего и самоубийство при угрозе плена. Как французский офицер, исчерпав практически все возможности борьбы и предвидя неминуемое поражение, я могу позволить себе сдачу в плен без угрозы опорочить честь.
Но вот мысли о семье и о том, что я должен их защитить… Это не Испания, не чужая страна, из которой было куда бежать. Франция стала моим домом. Я давал присягу, я обязался ее защищать, но дело тут опять-таки не в красивых словах. Просто когда у тебя есть дом, мужчина обязан оберегать его и домочадцев. А родная страна – это тот же дом, только больших размеров. И он объединяет не только твоих родных, но и ближних того же Андре (бретонца), Анри (погибшего гасконца), Жака и Густава (уцелевших пехотинцев) и много кого еще. И сражаясь здесь и сейчас, прилагаю усилия к тому, чтобы не пропустить немцев на этом участке фронта, я помогаю тем ребятам, кто защищает Пуатье. Вот как-то так.
И моя борьба во Франции отличается от той, в которой я разочаровался в Испании. Там сражались за идею, за мечту, за новое правительство и новую жизнь. Еще там мстили. А здесь, воюя за страну, я воюю за ее людей и за землю, на которой они живут. Ведь страна – это же не правительство с той или иной государственной формой, не чиновничий и административный аппараты, нет. Страна – это земля и люди, на ней живущие. Люди, которых объединяет один язык, одна вера, одна история и культура. Защищая страну, я автоматически защищаю свою семью – ведь она ее часть.
…Только одними мыслями немцев не остановить, да еще и на голодный желудок. За ночь мы прошли порядка 30 километров, могли бы и больше, идя по дороге. Но там и опаснее. Так вот, мы не вышли к своим. И канонада гремела не ближе, а все дальше… Похоже, немцы прорвали целый участок фронта