Под крестом и полумесяцем. Записки врача. Алексей Смирнов
Читать онлайн книгу.
едва ли не треть жизни.
Пейзаж: хирург-уролог К., автор, коллега С. Год – Бог его знает, какой, мостят дорогу для Ельцина: ждут.
Автор (печально глядя в окно):
– Забегали, суки. Дорогу ремонтируют! Ельцин едет.
С. (похлопывает К. по колену):
– К тебе едет: на мазок.
К. (с обычной мечтательностью):
– Кардиолог Акчурин – первое сердце, я – второе.
Фотообои не дают заведующей покоя. Созерцая, отметила
– Березу криво нарисовали.
Поступили два брата, оба ливийцы. Внешность вполне моджахедская. Ну, там у одного то ли инсульт, то ли по башке треснули, а брат за ним ухаживает, но тоже с каким-то недомоганием. Первый же – совершенный баклажан, ничего не говорит и шевелится плохо.
Через две недели явился начмед. Он нахмурился и спросил:
– Почему с ним не занимаются логопеды?
– ??? Как?? Они же не понимают по-арабски.
Начмед пришел в известное замешательство. Осторожно:
– Да? А, может, все-таки попробуют?..
Это еще не все про ливийцев. Они совершали намаз, и в это время все больные из палаты расползались кто куда.
Начмед решил это дело упорядочить (церкви в больнице тогда еще не было). Решил подыскать небольшое молельное помещение.
На это доктор С. заметил:
– Коли так, придется включить в это место некоторые элементы мечети. И нарисовать, где Мекка, а то ведь они на Кронштадт молятся.
Начмед задумался.
– А это мысль!
Почти ежедневно можно видеть, как через больничный двор из корпуса в корпус бредут две фигуры: большая, сонная, грузная, а рядом – маленькая, старенькая и сухая (семенит). Это Пат и Паташон, они же – главная сестра больницы Г. (большая) и эпидемиолог Б. (старенькая). Идут куда-то с инспекционными намерениями. Проверяют, нет ли где фекалий.
Эпидемиолог – случай тяжелый всегда, а здесь – в особенности.
Сделали как-то раз в реанимационном отделении ремонт. Все сверкает! Явилась Б., сует везде свой нос – столько ведь вокруг интересного! – ей показывают то одно, то другое. И вот встрепенулась:
– А куда вы выливаете утки?
– М-м… В унитаз!
– А моете их где?
– Вот! – реаниматолог показал ей раковину и шланг, который надевают на кран.
– Непорядок. Надо отдельно.
И сделали умышленную утятницу. Если гордость неврологического отделения – клизменная, то в реанимации – утятница. Полсортира занимает, блестит. Дорогая.
С тех пор, стоит Б. зайти к реаниматологам, ее перво-наперво ведут утятницу смотреть. Б. уже старенькая, ей это каждый раз в новинку.
Утятница, понятно, бездействует. Ни разу не попользовались. И шланг в ней свернутый лежит.
Заведующая (неожиданно):
– А память стала улучшаться.
– Это почему?
– Пью циннаризин, ноотропил…
Через тридцать секунд, смеясь:
– Знаете, как написала? Тридцать первое, ноль шестого!…
Привезли