С утра пятая принцесса подскочила бодрой, как воробушек весной. Рядом потягивалась Марина. Сонно улыбнулась сестре.

      – Полегчало?

      – Ага, – Алинка включила свет, потянулась к очкам, надела их – и вокруг все странно поплыло. Сняла, с возмущением оглядела линзы, потерла их рукавом. Снова надела.

      Марина врубила радио – сразу ударило по ушам ритмами, понеслась бойкая музыка – и, подтанцовывая, подошла к зеркалу расчесаться. Открыла большие золотые часы – Алина в ступоре четко увидела и мелкие камешки в них, и стрелки, показывающие половину седьмого. Марина хмыкнула и нарочито небрежно швырнула их в ящик стола. И только потом заметила, что младшая сестра застыла у выключателя с очками в руках, и губы у нее дрожат.

      – Алиш, ты чего? – испуганно спросила третья принцесса. Подошла, заглянула в глаза, уверенно взяла за руку, отсчитывая пульс. – Болит что-то? Помощь нужна? Ты только в обморок не падай!

      – Марин, – слабо и жалобно сказала Алинка, – я вижу без очков. Я честное слово всё вижу!

      Она дернулась в сторону, подбежала к окну и уставилась в парк.

      – Далеко вижу, хоть и темно! – возбужденно крикнула она и повернулась, поднесла к лицу руку. – И близко!!! Марина!!!

      И расплакалась. Эмоции захлестывали неожиданно ярко, хотелось и плакать, и смеяться одновременно.

      – Чудесный ты ребенок, – чуть ворчливо и радостно проговорила старшая сестра. Алинка всхлипывала и вертелась вокруг себя – рассматривала все вокруг. – А рыдать-то зачем? Это же счастье! Хотя понятно, гормоны. Добро пожаловать в трудный женский мир неустойчивой психики, Алиш.

      Алинка улыбнулась сквозь слезы, махнула рукой:

      – Ну чего ты ворчишь?

      – Это я от радости, – старшая сестра подошла к младшей, обняла ее. – Интересно, это на тебя начало цикла подействовало? Не припомню, чтобы у кого-то из семьи такое бывало. Эх… мне бы подобный подарочек в компенсацию за страдания. Проснулась в тринадцать, а у меня не только сыпь на лице, но и грудь выросла за ночь. Или хотя бы ноги.

      Алина хихикнула, уткнувшись сестре в плечо, затем отстранилась и очень серьезно заверила:

      – Ты очень красивая, Марин, ты просто не представляешь, какая красивая.

      – И ты, красноносая моя, – третья Рудлог легко щелкнула Алинку по оному носу. – И сейчас, а уж когда вернется твоя внешность, то, уверена, будешь диво как хороша. Боги, к счастью, не обделили нас красотой, – она хмыкнула. – Вот ума, думается мне иногда, недодали. Мне так точно. Беги, собирайся. Очки не выбрасывай – отдашь потом в семейный музей!

      Завтрак прошел в том же радостном возбуждении