В маленькой тесной полуподвальной каморке, с крошечным окошком под потолком, предусмотрительно запаянным металлической решеткой, царил полумрак. Три зажженные свечи стояли на низком дубовом столике у стены и отбрасывали длинные глубокие тени. В помещение из мебели присутствовал огромный шкаф с множеством выдвижных ящиков и объемный черный сейф с электронной панелью.

      Перед столом, сидя на коленях, молился старик в белоснежном одеяние и в сером тюрбане. Он тихо бормотал слова на незнакомом языке, закрыв глаза. Лицо было изборождено глубокими морщинами, говоря о почтенном возрасте мужчины. Седые кустистые брови, аккуратно подстриженная борода, посеребренная годами, еле заметно шевелились, когда старик шептал.

      Ариф ибн Навид Гафури разменял девятый десяток лет. За свою жизнь он повидал многое. Профессия археолога предоставила ему возможность объездить весь мир. Он был мастер своего дела и всегда присутствовал на самых известных раскопках. Он был хорошим дедом, оставившим свое любимое дело ради внука, который внезапно стал сиротой. Но Ариф был никудышным супругом, вечно пропадающим в разъездах.

      Его жена почти в одиночку воспитала сына. И даже, когда она умерла от инсульта, археолог был на другом континенте в Греции: копался в древних останках, вычищал от земли черепки амфор, изучал античные предметы быта. Его не было рядом, когда сын и невестка разбились в автомобильной аварии, тогда Ариф был в экспедиции по Южной Америке. Осиротевший внук и Юшенг, старый друг, вынудили его осесть в Лос-Анджелесе, открыть небольшой магазинчик в Чайнатауне, через дорогу от мистера Линга.

      Мистер Гафури, пожалуй, был одним из немногочисленных арабов, проживающих в этом азиатском районе. Но, здесь ему было спокойно и безопасно. Здесь старик не мог заниматься археологией, но удачно справлялся со своей главной задачей, которая была куда важнее тысячелетних скелетов египетских цариц и гробниц китайских императоров.

      Ариф прекратил молиться и взял со стола письмо, которое получил сегодня днем. Послание пришло с Ирана. Текст был на персидском. Почерк размашистый, казалось, автор писал в спешке.

      Старик нахмурил брови, положил листок обратно на стол и открыл толстую книгу в переплете из кожи буйвола. Это был не древний том из библиотеки или Этнографического музея, это было собрание папирусных свитков, исписанных цифрами и фразами на фарси. Бывший археолог тяжело вздохнул, взял со стола чернильную ручку и аккуратно внес еще одну запись – тысяча восемьсот восемьдесят три.

      Захлопнув книгу, Ариф поднялся на ноги. Взял рукопись и послание и подошел к сейфу. Торопливо набрав код, он открыл массивную дверь. Внутри, металлический ящик был почти пуст, если не считать таинственного предмета, покрытого пурпурной бархатной тканью. Мистер Гафури положил том и письмо на полку, и, захлопнув дверь, вновь набрал шифр.

      Задув две свечи из трех, он покинул каморку, заперев ее на замок.