Отец вышел в коридор на костылях, долгим взглядом осматривал замаранный костюм сына.

      – В лужу, что ли сел? – спросил он с незнакомым холодом в голосе.

      – Да, папа, я упал. Я отмою.

      – Почему тебя не было так долго? Занятия закончились два часа назад. Я должен всерьез поговорить с тобой. Переоденься и спустись в гостиную, мы все тебя ждем.

      Кох заглянул в комнату. Мать и сестры с братом. Семейный совет? Уже узнали?

      – В школе у тебя все хорошо?

      – Да.

      – Сам ничего не хочешь мне рассказать?

      – Ты про что, папа?

      – Мы ждём тебя в гостиной, поторопись.

      Кох вошел в свою комнату и все понял. Из-под кровати вынуты все его книги, на кровати валяются его чертежи, доска, готовальня. И самый страшный секрет Коха – его прятанная-перепрятанная флейта, простая, дешевая, купленная у уличного мелочника-торговца. Всё наружу.

      «Почему же все именно сегодня?»

      Кох медленно сел на край постели, скрыл в ладонях лицо. Его затошнило еще сильнее, он хотел лечь и умереть самой внезапной смертью, потому что у него нет сил объясняться, у него вообще нет сил.

      Снять с себя пиджак он смог, а рубашка на боках накрепко прилипла от крови – отдерешь, хлынет по новой. Кох снова натянул пиджак и пошел вниз, держась за перила двумя руками. Вошел, посмотрел на отца – тот даже не предлагает сесть, он расстроен, огорчен, рассержен. Он не любит, когда лгут.

      – Мама прибирала в твоей комнате, – начал отец голосом убийственно спокойным. (Кох всегда убирал в своей комнате сам. Беспорядка у него не бывало. Это был обыск).

      – Мы обнаружили много странных, непонятно откуда у тебя взявшихся вещей. Объясни, где ты все это взял.

      – Прости, папа.

      – Это не ответ. Вильгельм, это дорогие специальные журналы, их много, это колоссальные суммы – откуда они у тебя? Я не говорю о странном инструменте – это-то тебе зачем? Ты играешь на флейте? Не замечал, это уже сродни безумию, сродни болезни, Вильгельм.

      Кох молчал.

      – Я в чем-то отказывал тебе? У тебя есть повод не доверять мне?

      – Нет, папа.

      – Повторяю вопрос, откуда ты брал деньги? Я грешил на своих детей, полагая, что это они по легкомыслию, не понимая тяжести семейного положения, таскают деньги из шкатулки на свои глупости и развлечения, я думал на них, но на тебя – никогда.

      – Я не брал, папа. Что значит на своих?..

      – Я жду ответов, а не вопросов. Ты не брал? А где ты их брал? Ты вор? Я пригрел в своем доме вора и доверял ему больше, чем своим детям? Мне стыдно перед моими детьми. Я прошу у них прощения за то, что оказывал тебе предпочтение.

      – Папа?.. Почему ты так говоришь?.. Почему – твои дети? А я?..

      – Ты не мой сын. Я взял Марту замуж, потому что любил ее с детства, но