Николай Пирогов. Страницы жизни великого хирурга. А. С. Киселев
Читать онлайн книгу.
волосами молодой человек, которого, по мнению Николая Ивановича, можно было бы причислить к появившимся впоследствии нигилистам. Он говорит, захлебываясь от волнения и обдавая своих собеседников брызгами слюны. В разговоре быстро, скачками переходит от одного предмета к другому, никого не слушая и не принимая никаких возражений. Вдруг он восклицает: «Да что Александр I, куда ему, он в сравнении Наполеону не годится. Вот гений, так гений!… А читали вы Пушкина “Оду на вольность”? А?»… «Стыдно, господа, стыдно, право, стыдно!» Кто-то вскакивает со своей кровати и кричит во все горло: «Слушайте, подлецы! – кто там из вас смеет толковать о Пушкине? Слушайте, говорю!» – и, потрясая стулом, закатывая глаза, начинает декламировать оду «Вольность»:
Самовластительный злодей!
Тебя, твой трон я ненавижу.
Твою погибель, смерть детей
С жестокой радостью предвижу.
Николай Пирогов, воспитанный в благочестивой семье с почитанием к монарху, пораженный всем услышанным, стоит, не проронив ни слова.
Все запрещенные стихи, такие как ода «Вольность», «К временщику» Пушкина, «Где те, братцы, острова» Рылеева и другие, здесь ходили по рукам, читались с жадностью, переписывались и перечитывались сообща при каждом удобном случае.
За исключением одного или двух, все обитатели 10-го номера были из духовного звания, и от них-то и наслышался Николай таких вещей о попах, богослужении, обрядах, таинствах и вообще о религии, что его на первых порах, как вспоминает Николай Иванович, «мороз стал по коже продирать». Свое новое мировоззрение, возникшее после услышанных богохульных речей, Николай стал озвучивать дома, чем очень опечалил свою благочестивую и богомольную матушку.
Были и кутежи, когда приносилась водка. Закуской была не только колбаса, но и паюсная икра. Тогда начинались еще более откровенные беседы. Так, однажды один из студентов вдруг сообщил Николаю, что состоит в тайном масонском обществе. На вопрос Николая, что же это такое и зачем оно, получает ответ: «Надо же положить конец правительству, ну его к черту!» А ведь совсем недавно от Николая, как и от других студентов, потребовали дать подписку с обязательством не вступать ни в какие тайные общества.
В этом бурном, шумном десятом номере, наполненном вольнолюбивыми высказываниями, как вспоминает Николай Иванович, началось развитие и становление его мировоззрения, на которое смелые речи студентов порой оказывали гораздо большее влияние, чем лекции знаменитых профессоров.
Интересно наблюдение Николая Ивановича о последующей трансформации мировоззрения своих прежних товарищей спустя годы: «Я встречался не раз в жизни с прежними обитателями 10-го номера и с многими другими товарищами по Дерптскому и Московскому университетам, закоренелыми приверженцами всякого рода свободомыслия и вольнодумства, и многих из них видел потом тише воды и ниже травы, на службе, семейных, богомольных и посмеивающихся над своими школьными (как они их называли)