Бесы 2.0. А цари-то ненастоящие!. Александр Коржаков
Читать онлайн книгу.
об этом первому лицу, лицо задумалось и распорядилось о санкциях за жестокость:
– Петрова больше на охоту брать не будем!..
После леса мы традиционно в бане парились, и на неуемного стрелка Ельцина, как разденется, смотреть страшно было – плечо фиолетовое от приклада. Двенадцатый калибр все-таки. Наина ворчала: «Вы что, бьете его там, что ли?» Интересно, что было бы с Ельциным, если бы он пользовался ружьем – гусятницей восьмого калибра, которое сделали в то время тульские оружейники. Такие до середины прошлого века в промысловой охоте на водоплавающих использовали. Мастера сказали мне, когда я тот ствол осматривал: «Александр Васильевич, даже если ты хороший стрелок, максимум десять выстрелов сможешь сделать. А потом плечо отшибешь так, что без компресса не обойдешься».
Себя ЕБН считал знатоком леса и непревзойденным охотником. Если кто-то был удачливее его, обижался, как ребенок. Однажды едем по лесному урочищу, я смотрю – олень в лежке, огромные рога только торчат, судя по ним, животному лет двенадцать. Показываю Ельцину. Тот встрепенулся, схватил ружье, приложился, вгляделся – нет, мол, куст это. Я не соглашаюсь. «Ну ладно, – говорит, – стреляйте, поглядим, какой это олень». Беру его карабин, стреляю – «куст» пропадает. ЕБН пошел поглядеть – не поленился, вопрос же принципиальный. Возвращается злой, сопит, бормочет: «Ну как же так…» До вечера со мной не разговаривал.
Зато гости ему не перечили, поддакивали и говорили только то, что он хотел услышать: дескать, слов нет, Борис Николаевич, какой вы крутой охотник. В качестве хозяина в Завидово он часто принимал Назарбаева, германского канцлера Гельмута Коля – тот, правда, не стрелял, боялся, что «зеленые» узнают. Нашим же «цветные» не указ, никаких ограничителей, вот и ходили по лесу, как мамаи.
Если на уток была охота, ЕБН нередко предлагал: «Давайте соревнование, кто больше убьет, победителю – бутылка шампанского!» Мы – я, Барсуков, Грачев – спортивную охоту любили. Били только с лету, штук по 30 подбивали, а добывали из них по 20 (остальных в камышах не находили). Я из восьмизарядки до четырех патронов на одну птицу мог израсходовать на пролете. А ЕБН рекорды по количеству ставил, самоутверждался – то 60 уток убьет, то 80, а то и 120. В этом он весь был: чувство меры – это не про Ельцина.
Как-то я хорошо выпил со старшим егерем Анатолием Васильевичем, и он мне предложил:
– А хочешь, покажу, где Борис Николаевич уток кладет?
Садимся в моторную лодку, подплываем к заветному затону, а там – тысячи этих птиц. Оказывается, когда Елбон уставал стрелять уток с лёта, командовал егерю везти туда. А там, оказывается, прикормленное для уток место, где их выращивали, и никуда оттуда улетать птицу не заставишь. Ельцин стрелял в эту утиную «тьму», за один выстрел – до десятка штук невинных жертв. А живые сидели на воде и ждали своей очереди. Так набивали дичью полную лодку. «Олимпийские рекорды» обнаглевшего охотника. Хорошо хоть, в «Казанку» больше полтонны битой птицы не впихнешь.
А