Любовь не ищет своего (сборник). протоиерей Павел Карташев
Читать онлайн книгу.
сторону, из центра Севастополя, от Графской пристани, ходят катера. Набирают людей быстро. Молодежь их по-местному зовет смешно. Слышу разговор по мобильнику: девушке рядом кто-то звонит и интересуется, где она.
– Я в «кастрюле» сижу.
Курсируют студенты, школьники в этих «кастрюлях» каждый день, видят военные корабли, Михайловскую и Константиновскую батареи, Памятник затопленным кораблям. Привыкли? Не спрашивал. И о чем бы? Черно-синее море, а в другой день оно изумрудное, утром гладкое, к вечеру в барашках. Здесь оно всюду: и там, откуда его не видно. Оно уходит за горизонт, широкое и вольное, и им просто дышат, сидя на скамейке в безлюдном дворике. Его незаметно, повседневно впитывают глазами, не любуясь им, как гости, не смотря на него с идеей получить впечатления и пользу. Оно всегда и везде. И вместе с небом оно – один простор, одна большая ширь для души, живущей на берегу.
Херсонес
И древний Херсонес мне говорил о том же. Мы пришли туда в один из самых жарких дней начала сентября: 36 градусов показывал термометр в городе. Небо без оттенков, синее, абсолютно безоблачное, море и впрямь черное, и на этом глубоком фоне белые колонны Херсонеса смотрятся как иллюстрация из хрестоматии по истории Древнего мира. Город этот врезается в море, подступает к нему вплотную, а море – к его укреплениям и домам. Кажется, что те таврические греки жили по щиколотку в воде. На холмах, за городом, собирали пшеницу, пасли коз, в городе выжимали масло и давили виноград. Воевали с местными племенами. Князь Владимир, спустившийся к морю с севера, ощутил, вероятно, тепло и влагу. Не степь раскаленная перед ним, в которой привык воевать. Цивилизация, в храмах благовония, люди умелые и речь звонкая, со словами, словно отточенными морем блестящими камушками: Докса Патри, ке Но, ке Агиа Пневмати, ке нун, ке аи, ке ис туе эонас тон эонон. Амин.
Херсонесу более двух с половиной тысяч лет. Обычно пишут в книгах и экскурсоводы сообщают, что он возник в V–VI вв. до Р. X., так давно. Нет – хочется возразить, – ему именно сейчас столько лет. Он как ветхий старец, как патриарх в молодой семье. А внешне как будто да: все у него в прошлом. Можно кино снять, демонстрируя исключительно работу археологов. А если поднять глаза, вон, рядом, километра не будет, в Карантинной бухте, которую когда-то облюбовали греки для своих судов, стоят военные корабли. Один, второй и еще мачты и антенны третьего, четвертого за ними. И постройки на том берегу бухты – XX столетия. Живет себе «старец» в людном месте: за остовами его стен, домов и храмов, за его узкими улочками и маленькими площадями совсем недалеко, на возвышенности, шумит Севастополь, снуют автобусики, торгует рынок. И к руинам Херсонеса спускается обычная современная улица, на которой на одной стороне воинская часть за забором, а на другой – сначала пятиэтажки, а потом, ближе к морю, коттеджи. Между ними ресторан «Белая гвардия».
Но с Херсонеса начинается то, что охватило и Севастополь, и Крым, и далекие земли на север, восток и запад от полуострова.
В