Распятые любовью. Михаил Александрович Самарский
Читать онлайн книгу.
до взрослой жизни было ещё далеко. Мне, впрочем, как и всем остальным детям, казалось, что повзрослеть может кто угодно, только не мы. Я, к примеру, не мог поверить в то, что когда-то я стану взрослым мужчиной и буду служить в армии. Мысленно загибал пальцы и считал, через сколько лет это произойдёт, но до конца в своих подсчётах так и не доходил – то ли страх завладевал мною, то ли восторг от масштабов и размеров будущей жизни.
Мы действительно росли на улице. В прямом смысле.
Когда я вспоминаю свои детские годы, не могу поверить, что дожил до пятидесяти пяти лет. Сегодня «Водовоз» (фирма, поставляющая питьевую воду), регулярно привозит нам домой воду, я уже и забыл, когда последний раз пил её из-под крана. Мы были другими, пили воду прямо из колонки, расположенной на пересечении Лагерной улицы и переулка Серова, и никогда ни у кого не возникало мысли, что от этого можно заболеть.
Мы как угорелые гоняли на велосипедах, бросая руль, и показывая высший пилотаж, но мы тогда и слыхом не слыхивали ни о каких вело-шлемах. Дядьки-мотоциклисты да, надевали шлемы, но, говорили, что их гоняют ГАИшники, за езду без шлема можно было получить штраф или дырку в талоне, прилагаемом к «правам». Легковые машины были редкостью, но у кого они были, те в глаза не видели подушек безопасности, ремней и прочих чужеземных причудливых атрибутов.
Мы целыми днями, с утра до ночи, пропадали на улице. Родители не звонили в милицию, скорую, а уж тем более в МЧС, потому что его вообще тогда не было. В посадке (лесополосе вдоль железной дороги) мы жарили на кострах принесённый из дому хлеб, кукурузу и сбитых из рогатки воробьёв, почему-то они назывались у нас жидами, пекли в золе картошку, выкопанную в полях на чужих огородах, яблоки из соседских садов. У нас даже была своя поговорка: «В чужом саду яблоки вкуснее». Когда темнело, мы совершали набеги в сады на соседней улице и, возвращаясь к себе, лакомились виноградом, персиками, сливами, вишней, черешней, несмотря на то, что этого добра хватало и в своих дворах. Но кто же будет есть это без риска и ночной романтики, без приключений и авантюры?
Мы дрались, мирились, ходили в синяках, с выбитыми зубами, но наши родители не бегали за нами и не тащили «обидчиков» в суд. Потому что мы решали свои проблемы сами. Мы даже лимонад пили с одной бутылки, и никто не брезговал, не думал о том, что может кто-то чем-то заразиться.
Мы были врождённым подрывниками и диверсантами. Любой из нас, случись война, мог бы повторить подвиги Марата Казея, Володи Дубинина, Жоры Антоненко, Лёни Голикова, Валя Котика. Мы изготавливали из расчёски и утащенных у сестёр пластмассовых кукол «дымовухи», а из баночек из-под валидола ракеты. Мы пилили напильниками стальные трубки и делали из них пугачи и поджигняки-пистоли, засыпали в стеклянные бутылки с водой карбид и взрывали их, случалось, что они взрывались прямо у нас в руках.
Когда я пытался рассказать своему сыну о наших детских кошмарах, он даже не всегда понимал, о чём речь. Читатели старшего поколения наверняка помнят, когда ты пошёл гулять и вдруг случайно порвал новые штаны, куртку или разбил ботинки. Я, к примеру, до сих пор вздрагиваю, вспоминая, когда мама ставила меня в очередь, а сама куда-то отходила «на минуточку», пока моя очередь была далеко, я был спокоен, но как