На далёком острове сирены

      Звуками чарующие море,

      Среди скал, среди прибрежной пены,

      Морякам дарующие горе.

      С неба сходят женщины и луны,

      Пусть мерещатся глупцам услады.

      Чтоб они, приблизив свои шхуны,

      Получили должные награды.

      Чтоб нашли голодные мужчины

      На венце неодолимой веры,

      Среди сладостью пропитанной пучины,

      Своего безумья высшей меры.

      Я безмятежен среди лета,

      Когда земля за день прогрета,

      Когда с утра скучаешь сильно,

      А всё вокруг любвеобильно.

      Когда стремится день к развязке,

      И всякий раз, как-будто в сказке,

      Приходит сумрак на свиданье,

      Встречая первое лобзанье.

      Когда кружит цветочный запах,

      Твой служит пёс на задних лапах.

      И я служу тебе, как пёс,

      Наполненный туманом грёз.

      Исполненный тоской ванильной

      И юной резвостью всесильной,

      Уставший ждать заветный срок,

      Чтоб изучать любви урок.

      Дождь омывал ночную землю.

      Июльский бал.

      Мне в собеседнике открылся

      Души кристалл.

      Терзался дождь, просил приюта.

      Но где ж приют?

      Увидел добрый собеседник

      В дожде салют.

      Свежело. Сердце от восторга

      Сбивало такт.

      Мой собеседник волновался.

      Ах, как же так!

      Ручьи сливались торопливо

      В густой поток.

      Слеза как-будто бы блеснула,

      Но спас платок.

      Бесплодье ночи пало в лоно

      Пустых бесед.

      Грел замерзающие плечи

      Верблюжий плед.

      Дождь затихал. Синело небо

      У дальних скал.

      А собеседник утомлённый,

      Уж, крепко спал.

      Вереница ночей – заколдованный круг.

      Поздний рассвет и касание рук.

      Может сегодня, а может сейчас,

      Откроется тайна, томившая нас.

      Мрак. Наваждения. Сны. Забытьё.

      Объятья твои – золотое литьё.

      Метёт за окном. Фонари. Холода.

      Была бы любовь, холода не беда.

      Тень от деревьев, узор на стене,

      Скачущий всадник на белом коне.

      Белые отсветы дальних миров,

      Белые глади снежных ковров.

      Мысли мои про искрящийся снег.

      Ленивые сны между сомкнутых век.

      Бледный покой ледяных фонарей.

      И, всё-таки, хочется лета скорей.

      Где-то бьётся, как сердце, гроза за лесами.

      И несёт очищение спящему миру.

      А душа вырывается в небо над нами.

      Там Орфей берёт в руки волшебную лиру!

      Пусть же ясные звуки в шальную погоду

      Чистоту сохраняют в глубинах сознанья,

      И