Праведный грех. Владимир Александрович Жуков
Читать онлайн книгу.
мучай ребенка.
– Мг, отца? Этого коротышку, сморчка, – ухмыльнулся он и съязвил. – И не стыдно, не противно тебе было под него ложиться?
– Федь, что ты при Светке такое мелешь, постыдился бы ребенка. Ей еще рано об этом знать, молоко на губах не обсохло.
– Обсохло, обсохло, – возразил он. – Деваха в самом соку, вполне созрела. А вот с отцом карликом ей не повезло…
– Не всем же суждено родиться богатырями, – посетовала Вальчук и заметила. – Бывает так, что у человека много мяса, туша и голова большие, а мозгов нет.
– Ты мне еще поговорили, бабью дурь быстро вышибу, – прошипел сожитель.
– Ой, Федечка, прости, извини, само вылетело, – покаялась женщина. – Недаром же говорят, что язык – мой враг.
– Поэтому держи его за зубами, пока они целы, – велел Головин. – Запомни, мужчина в семье – голова!
– А женщина—шея, – тихо добавила она.
– На моей шее сидеть и ею управлять не надейся, сброшу, как дикий жеребец. Подкаблучником никогда не был и не буду, – и с вожделением уставился на падчерицу, – Хорош ребенок, настоящая невеста. Горячая антилопа, с характером. Эх, Светка – конфетка, забирай своего папашку – алкашку и мелкую букашку. Спрячь портрет подальше, чтобы он мне больше никогда на глаза не попадался. В следующий раз вдребезги разобью! Мало он, злодей, вашей кровушки попил. А ты его жалеешь и прощаешь.
– А ваше какое …– так и вертелось у Светки на языке слово «собачье», но она не отважилась его озвучить и сказала, – …дело. Нашелся «отважный» защитник …
– Это теперь, Светочка-деточка, наше общее дело. Мы – одна семья и поэтому должны жить душа в душу, с открытым и добрым сердцем. Вот так! – назидательно произнес отчим. – Вас же учат в школе, что семья – это ячейка общества. Вот и будем жить, не тужить в этой ячейке, как пчелы в сотах и майский мед ложками черпать. Ты ведь любишь сладости? Все в твоем возрасте любят полакомиться. А запретный плод всегда соблазнительнее и слаще.
– Рано ей еще о гульках и запретных плодах думать, – подала усталый и недовольный голос мать.– Перестань дуться на Федора. Он готов заменить тебе отца. Что он тебе плохого сделал?
– Хорошего тоже не видно, – огрызнулась Ермакова.
– Вот, упертая, характером в Степана уродилась и лишь красотою в меня, – посетовала Анна,
– Живите сами в своей ячейке, а я буду в своей комнате, – твердо заявила девушка, бережно прижимая к груди портрет. Резко развернулась и исчезла за дверью.
– Ты на нее, Федя, не серчай, – горестно вздохнула Вальчук. – Ей в семье не хватало отцовской ласки и строгости, вот и выросла такая строптивая и капризная, с характером отца, себе на уме.
– Ничего, слюбится, стерпится, – снисходительно ответил Головин и указал Анне взглядом на кровать. – Давно пора баюшки-баю. У меня кровь от страсти закипает…
Эта семейная сцена во всех деталях предстала перед женщиной. Лишь гудок локомотива, приближающегося к очередной станции, прервал ее размышления. За вагонным стеклом в отдалении